Стас потрясенно умолк, причем вовсе не в поисках ответа на так живо интересовавший Лилию вопрос. Впрочем, и размышлениями назвать то, что творилось сейчас у него в голове, было бы слишком смело. Он просто провалился в какую-то бездумную пустоту и барахтался там в обрывках не пригодных для прочтения мыслей.

Лилия пару раз негромко окликнула его, потом наклонилась прямо к его лицу и сильно дунула.

Стас вздрогнул и с трудом сфокусировал взгляд на склонившемся над ним красивом смуглом лице. Теперь он разглядел, что Лилия была вовсе не так юна, как ему примерещилось вначале: было очевидно, что тридцатый день рождения был не последним из уже отпразднованных ею. Хотелось бы понять, этот факт добавляет доверия к ее словам или все-таки нет?..

– Чего ты от меня хочешь? – не слишком вежливо огрызнулся он, пытаясь отдалиться от ее насмешливого взгляда.

– Хочу услышать, что ты готов завтра вечером отправиться со мной к говорунам, – терпеливо разъяснила Лилия.

Тут Стас почему-то страшно разозлился:

– Знаешь, ты, конечно, очень красивая и все такое, но… Вот беда: я не люблю, когда меня пытаются использовать втемную. Способна смириться с таким моим недостатком?

Лилия, казалось, тут же потеряла к нему всякий интерес. Она бесстрастно пожала плечами и распрямилась.

– Сам думай. Решишься – мой дом за твоим институтом. Километра три отсюда, так что не очень устанешь. Только учти, говорунов еще собрать надо, – говоря это, Лилия уже неторопливо выводила свой транспорт из зарослей.

– И как ты намереваешься их собирать? – язвительно спросил Стас, наблюдая за ее привычными и ловкими движениями.

Лилия напоследок презрительно мотнула головой:

– А ты думаешь, сотня великих ученых радио не может собрать? – и исчезла за кустами. Через несколько секунд раздался уже знакомый Стасу жесткий шорох пресловутого тефлона-пятнадцать по дорожке парка.

Да уж, был бы на Земле – точно закурил бы…

Стас двинулся в сторону института, настороженно оглядываясь: если тут все уже знают про два больших дома – значит, и сейчас в кустах вполне может прятаться парочка-другая наблюдателей. Может, конечно, они и не замышляют ничего дурного, но все-таки как-то неприятно…

Он торопливо добрался до входа в институтское здание, с силой захлопнул ее за собой и огляделся в поисках чего-нибудь, пригодного для запирания двери изнутри. Ничего лучшего, чем добротный тяжелый стул, не нашлось, и Стас с остервенением забил его в ручку двери. Конечно, запор не слишком надежный, но с этим первое время придется мириться.

Он пошел по коридору, распахивая одну за другой двери в лаборатории. Как и следовало ожидать, все помещения были пусты: экторы (экторы – это же его подчиненные, он правильно понял?) давно отдыхали в институтском общежитии. Но он продолжал свой обход – скорее уже просто для порядка.

К его удивлению, в славистской лаборатории – последней на пути к его кабинету – одного энтузиаста он все-таки обнаружил. Им оказался коренастый немолодой дядька крестьянской внешности с хитрющими глазами.

– Здравствуйте, Станислав Дмитриевич, – без особого пиетета поприветствовал он вошедшего шефа.

– Добрый вечер, – несколько неловко ответил Стас.

– Меня зовут Артем Павлович, – догадливо подсказал хитрющий.

Стас смутился еще больше и, наверное, от смущения без всякой задней мысли выпалил:

– А когда у вас день рождения?

Дальнейшее превзошло все его ожидания: глаза дядьки тут же стали неожиданно испуганными, и он остолбенело замер, не в силах ответить на столь простой вопрос.

Правда, продолжалось его безмерное изумление недолго. Уже спустя несколько секунд он потряс головой и улыбнулся – все еще смущенно: