За ужином Ольга завела неожиданный разговор.

– Вам не кажется, мой Господин, что Наталья Ивановна сильно изменилась за последнее время?

– Да, Оля, – кивнул Андрей, – «Двойное одиночество» повергло её в шок, но кризис миновал, я думаю…

– Тяжело ей пришлось, конечно… Она всё вспомнила?

– Дело в том, что фильм получился… очень сильный, а для кого-то и тяжёлый, – проговорил Андрей, отрываясь от еды. – Никогда не забуду той тишины в зале на премьере, вскриков, стонов и даже слёз… Какие глаза у людей были, с ума сойти!

– А коллективное остолбенение в конце и… овации? – напомнила Оля.

– Это тоже… Я и представить не мог, что такое возможно ЗДЕСЬ! – по лбу мужчины пробежала быстрая, как молния, вертикальная складка. – Люди живы, их души живы… Не предполагал, что такое количество зрителей придёт в залы на этот фильм! Мы делали его, в сущности, для себя и для близких… Этих близких, раскупающих диски с нашим кино и тихо просматривающих его дома, оказалось невероятно много!

– Наталью, после премьеры, я не видела несколько дней, – Ольга вернула разговор к своей бывшей учительнице и любовнице.

– На следующий день после премьеры она позвонила мне и попросила о встрече, – рассказывал Андрей: – Я пригласил её в Дом Хозяина вечером того же дня и… Она рыдала несколько часов, только под утро немного успокоилась и забылась…

– Ты умеешь успокаивать, милый…

– Ольга, прекрати пошлить! – вскрикнул он и ударил ладонью по столу.

– Прости, Андрюша… – Оля вздрогнула, но в глазах её горела убеждённость. – Я сказала правду, мой Господин… Прекрасно это знаю из собственного опыта… А то, что женщины окончательно успокаиваются в постели, это – не пошлость, а нежность… и особая тактильная магия, которой ты владеешь…

– Это ты меня прости, Оленька! Я бываю вспыльчив… – сокрушённо произнёс Андрей и взял руку сидящей напротив него за столом девушки в свою. – Да, Наташа начала рыдать прямо с порога, уткнувшись в меня, потом в гостиной, где мы что—то пили и пытались разговаривать, а затем я увёл её в спальню…

– И это хорошо, – Оля ласково гладила кисть его руки: – Извини за прямоту, но некоторые очень важные истины всегда доходили до Натальи не через голову, а через…

– Она неглупая женщина… Может быть, и этим местом думает, – мрачно пошутил Андрей, и… Ольга расхохоталась до икоты…

– Умеешь ты поднять настроение! – заявила она, давясь яблочным соком.

– Если серьёзно… Наталья вспомнила далеко не всё, – продолжил хозяин студии «Альфа». – Хитросплетения сюжета фильма об учительнице, очень похожей на неё, и учениках этой женщины, Наташа прочувствовала каждым нервом… А ты до сих пор не говорила с ней о прошлом, Оля?

– Нет, – опустила голову девушка: – Пойми меня правильно, я не хочу переносить в свою новую жизнь все «прелести» старой… Конечно, если Наталья заговорит со мной о нашем прошлом, я не откажу ей в такой беседе. Наташа – хорошая, добрая и ласковая женщина, но продолжения отношений в интимном смысле у меня с ней не будет. Как и с Колей… Всё осталось за гранью… Возможно, она чувствует это, а может, просто меня боится отчего-то… Наталья стала чаще приходить в мой коттедж по любому поводу, помогать по хозяйству, приносить какие-то вещи, нужные и не очень. Она беседует о разном с Колей и Нирой. Иногда заговаривает со мной о делах студии или о тебе. Я отвечаю ей вполне доброжелательно, однако…

– У неё проявляются материнские чувства и комплекс вины, – убеждённо кивнул Андрей.

– У неё? Это у меня комплекс вины! – горячо откликнулась Ольга: – И я не знаю, что с ним делать…

– Жить, маленькая моя! – он погладил её ладонь. – Стараться быть доброй, но не добренькой; тёплой, но не тёпленькой… В конце концов, таково твоё наказание – помнить и жить.