Миновав арку, очутился на улице, узкой и тесной. Здесь аборигенов было больше, чем на площади, все как один старались выглядеть придурковато: мужчины носили или длинные клоунские рубахи, или кошмарные свитеры непонятно из чьей шерсти, штаны или волочились по земле, или были протерты до белизны. Женщины за редкими исключениями кутались в черные непроницаемые саваны, как будто их с детства приучили думать, что они уже мертвы. Джейсон иногда поглядывал на некоторых из них, но они старались или отвести взгляд, или поскорее пройти мимо. Сейчас их близкое присутствие немного досаждало – противовес в виде единственного на все отделение видеомагнитофона был безвозвратно утерян. Тут и там висели таблички с иероглифами, Джейсон пока не выучил ни одного, хоть и пытался время от времени повторить их на песке без помощи рук и ног. Машины не были редкостью, но все до одной как будто были украдены из гаража с металлоломовым потенциалом какой-то страны даже не третьего мира, как эта, а какого-нибудь четвертого; вереницу безликого автопрома в некоторых местах прерывали перекрашенные в пустыню джипы вроде того, который стоял на базарной площади. Коллеги Джейсона бесцельно слонялись вокруг своих стальных коней (точнее, бегемотов), будто ожившие манекены. Джейсон оставил душную базарную площадь не для того, чтобы увидеться с кем-нибудь из них, по крайней мере, с кем-нибудь из тех, кого видел сейчас, да и вообще в ближайшее время его интересовало как раз уединение. Перейдя улицу, Джейсон нырнул в знакомый проулок между двумя домами, похожими на раздувшиеся от усердного труда глиняные печки.

Здесь было тихо и безлюдно. Помимо потерявшей всю свою ценность видеокассеты Джейсона тяготила как минимум еще одна забота, но от нее хотя бы можно было избавиться без особых усилий. Отыскав хорошо знакомый угол, Джейсон осмотрелся, аккуратно прислонил автомат к стене и потянулся к ремню, державшему штаны. Несколько мгновений спустя он уже опустился на корточки, настраиваясь на полное очищение и избавление, и вдруг что-то с силой ударило в стену над его головой. Джейсон упал на бок и как был, со спущенными штанами потянулся к автомату, но тот оказался слишком далеко. Обливаясь потом, Джейсон по-червячьи пополз к куску перемешанного с пластмассой железа, от которого сейчас крайне остро зависела его удивительно резко подорожавшая жизнь. Не успев доползти, услышал знакомый смех, скорее шакалий, нежели человеческий. Сердце перестало вырываться из груди.

Владелец знакомого смеха подошел к Джейсону, крутя на сложенных двустволкой указательном и среднем пальцах потрепанный футбольный мяч. Джейсон так не умел. Это был Мартин – один из немногих, с кем Джейсон мог подолгу находиться рядом и кого нетрудно было терпеть. Джейсон сплюнул и потянул застрявшие на коленях штаны вверх.

– Прикинь че слыхал, к нам пресса скоро приедет. – Мартин улыбнулся, улыбался он примерно так же, как и смеялся. Прямоугольные половинки солнцезащитных очков радиоактивно блестели. Джейсон поднялся.

– Ты мудак, что ли? – спросил он.

– Вон оттуда пнул, – Мартин указал на узкую улочку за своей спиной, которая минуту назад показалась Джейсону самой безопасной. – Шагов с двадцати. Форму ж надо держать.

Джейсон покосился на бешено крутящийся потрёпанный мяч.

– Где надыбал?

– У пацанов, которые вокруг нашего джипа крутились. Я их терпел-терпел, потом достало, харкнул на штаны одному из них, он и виду не подал, а потом с мячом возвращаются и как бы невзначай штрафной прям в лобовуху пробивают. Ну, я и забрал.

– А они че?

– Ну тот, обхаркал которого, по-нашему изъясняется неплохо, как выяснилось. Обещал отцу пожаловаться. – Мартин перекатил было мяч на мизинец, но тот расхотел поддаваться и соскочил на песок.