– И ваш успех навсегда остался в истории спорта, – заметил Игорь.

– Может быть, – задумчиво сказал мистер Инс. – Вот почему, когда я уже перестал выступать, мне очень захотелось как-то культивировать гимнастику в Англии. И я построил фабрику спортивного инвентаря. Она и теперь успешно работает, правда, выпускает не только снаряды для спортивной гимнастики, но и много других предметов, связанных с различными видами спорта: теннисные ракетки, бильярдные столы и даже лыжи.

– Как я понимаю, ваш бизнес довольно прибылен, – сказал Игорь.

– Знаете, не всегда, – ответил сэр Артур. – Уж слишком высока мировая конкуренция. И с этим приходится мириться.

Герцог помолчал немного, будто ушел на несколько минут в себя. Игорю показалось, что он хочет рассказать еще о чем-то.

– Я женился в двадцать семь лет, – неожиданно сообщил сэр Артур. – Дженни была очень хорошей гимнасткой, к тому же просто красавицей. Мы любили друг друга почти до беспамятства. Но моя мать… Она, знаете ли, была против этого мезальянса. Я не послушал ее и женился.

Сэр Артур снова замолчал. Игорь смотрел на его раскрасневшееся лицо, по которому, как тени, блуждали воспоминания.

– Когда Дженни переступила порог этого дома, – продолжил сэр Артур, – мать перестала со мной разговаривать. Это было жестоко с ее стороны, но я тоже ответил жестокостью – я не ушел из этого дома. Мне нетрудно было бы купить какой-нибудь особнячок и поселиться в нем с молодой женой. Но я не сделал этого, продолжая жить здесь. И, наверное, этим день за днем убивал свою собственную мать. Через несколько лет она заболела. Все мои попытки к примирению заканчивались неудачей. Она не принимала помощи от меня, целиком доверяя только Крис. В конце концов, моя мать умерла, так и не простив меня… Знаете, какая это тяжесть в душе?

– А дети? – спросил Игорь. – Неужели даже внуки не смягчили сердце вашей матери?

– В том-то и дело, мистер Пузыренко, – ответил сэр Артур, – что детей у нас с Дженни не было. Поверьте, мы очень старались, но… видно, не судьба…

– Простите, мистер Инс, – сказал Игорь.

– Да что уж там. Это вы меня простите, что я заставил вас выслушать мою исповедь. Знаете, порой так хочется с кем-то поговорить…

– А Дженни?

– Мы расстались три года назад. Она вышла замуж за актера из театра «Ковент-Гарден», и теперь у нее есть сын.

С этими словами сэр Артур поднялся, посмотрел на часы.

– Пойдемте в дом, – сказал он. – Там еще осталось немного коньяка.

Тем временем по всем аристократическим салонам Парижа прокатилась весть о приезде какого-то итальянца – то ли врача, то ли алхимика, то ли шарлатана. Тут и там говорили об этом человеке в превосходных степенях, тем более что, как оказалось, этот итальянец был давно дружен с кардиналом де Берни, нынешним министром иностранных дел французского королевства. Звали итальянца Джакомо Казанова.

С помощью де Берни Казанова быстро наладил связи с деловыми людьми Парижа, министр даже познакомил его с маркизой де Помпадур. Чего же хотел этот чудак от веселого, любвеобильного, порой непредсказуемого, но такого богатого Парижа? Как нетрудно было догадаться наблюдательному человеку, каким был Эндрю, Казанова хотел именно веселья, любви и денег.

Для своего неукротимого характера итальянец избрал такое предприятие, о котором никто ничего до сих пор не слышал и, конечно, никто ничего не понимал. Он пытался воплотить идею государственной лотереи, которая первоначально могла бы стать даже благотворительной. Скептики, которых нашлось немало в окружении короля, пригласили для консультаций самого д’Аламбера, просчитавшего математически выгоду подобного предприятия для государственной казны. Но и после того, как эта самая выгода была доказана, а тот процент, который оговаривал отсчитывать для себя Казанова, был весьма невелик, все равно дело не двигалось с мертвой точки. Уж слишком инертными были чиновники в окружении короля, да и сама де Помпадур смотрела на всю затею как-то подозрительно.