– Да, нужен незаинтересованный человек, – кивнула та. – И, полагаю, мы можем прийти в часы, когда казино открыто. Потому что сейчас весь персонал сконцентрирован на нас, нет отвлекающих факторов, а в настоящем казино это не так. Если так называемые благоприятные дни действительно влияют на победу, то они могут влиять и на концентрацию человека. То есть нужно провести тест в условиях, максимально приближённых к реалистичным…

– Поддерживаю! – щёлкнула пальцами Софья. – И дресс-код! О-бя-за-тель-но!

– Только не это, – закатил глаза Аркадий.

– Звучит как логичное требование для эксперимента, – вставил Максим. – Аркаша, солнце моё, жду не дождусь увидеть тебя в смокинге.

– У меня нет его, – ответил тот хмуро.

– Тогда, будь добр, не приходи в свитере в ромбик. Или что модно среди астрофизиков?

Софья и Ибрагимов засмеялись, а Алла серьёзно спросила у начальника:

– Андрей, что именно случился, если мы докажем, что календарь не работает?

– Как мы и обсуждали, Федеральное Управление его перепроверит.

– А если и следующий не будет работать?

– Снова перепроверят.

– А если и следующий?

– Кто знает, – загадочно подмигнул Ибрагимов.

Москва – жестокий работодатель и зачастую не позволяет работникам перекусить. Министерство оказалось не менее строгим наёмником, и Алла порой не могла оторваться от аналитики, чтобы найти в лабиринте коридоров кафетерий и перекусить булочкой. Увы, она знала, что и Надя выходила по вечерам из архитекторского бюро голодной.

Их традиция длилась не первый год, и раз в неделю они встречались дома у одной из подруг и заказывали самую вредную, но вкусную еду, что существовала в интернете. Порой они устраивали соревнование: кто найдёт самый невероятно калорийный ужин. И тогда Алла находила бургер с пятью котлетами и тройным сыром, Надя – трёхуровневый осетинский пирог с мясом, рыбой и брынзой, а сходились они на двухкилограммовом сете запечённых роллов с жирным угрём.

Есть неполезную еду по-человечески – своего рода искусство. Бургеры можно есть есть ножом и вилкой, а суши – тщательно прожёвывать, а не глотать целиком, как волк – добычу. Однако главным аксессуаром ужинов оставалось вино. Разноцветные бутылки совиньона и узкие бокалы придавали аристократичности любой пицце, даже «Русской XXL» с начинкой из картофельного пюре и малосольных огурцов.

Сегодня подруги пошли дальше и заказали три вока. Они уже окружали вино, будто новогоднюю ёлку, сытным хороводом картонных коробочек, и на каждой виднелась бирка, подписанная корявым почерком: «гречневая лапша с курицей», «рисовая лапша с креветкой» и «стеклянная лапша с овощами». Винная бутылка оказалась не одинокой ёлкой сегодня. Рядом с ней скромно примостилась молодая ёлочка – бутылочка саке, бесплатно прилагающаяся к дорогому заказу.

– Полина! – громко крикнула Надя. – Еда готова!

– Как будто ты сама её приготовила, – усмехнулась Алла.

Она раскрыла свой вок, яростно разломила одноразовые бамбуковые палочки и вцепилась ими в самый большой кусок курицы.

– Здрасте, тётя Алла, – поздоровалась Поля, садясь за стол и пододвигая к себе вегетарианский вок.

Все замолчали, усердно всасывая лапшу, как пылесосы всасывают бахрому на шторах. За окном закатывалось солнце, но группа рабочих продолжала разбирать новую плитку на проспекте Мира, чтобы заменить её ещё более новой. Один из работяг чистил отремонтированный участок шумным строительным пылесосом, всасывая салфетки, прилетевшие из суши-вок-забегаловки на углу дома.

– Поля, как школа? – спросила Алла.

Полина неопределённо покрутила рукой в воздухе и продолжила есть.