Заряд аннигилятора уничтожил В-12 лишь на шестьдесят семь и четыре десятых процента, и оставшийся раскаленный и оплывший, словно кусок масла на сковородке, обломок пришлось добивать из квантовых пушек. При этом ровно через четыре секунды после открытия огня мощность основной пушки из-за внезапно возникших неполадок упала на треть.

В результате уничтожить обломок ей удалось, но времени на это ушло гораздо больше, чем было рассчитано изначально, и дистанция, отделяющая ее «охотник» от роя астероидов, из относительно безопасной стала критической.

Теперь все зависело от того, сумеет ли Эрика восстановить мощность основной квантовой пушки подручными средствами и как сработают товарищи по эскадрилье. А также от самого обычного везения.

Потому что «космический охотник», вставший на боевой курс, может с него сойти, но в абсолютном большинстве случаев лишь теоретически. Ты должен распылить на молекулы камни, угрожающие труду, спокойствию и самой жизни тех, кто остался внизу. Иначе зачем ты нужен? Нет уж. Ввязался в драку – дерись до конца. А неполадки двигателя, силовой защиты или оружия, буде они возникнут, устраняй на ходу. Благо большинство жизненно важных систем и конструктивных узлов «космического охотника» имеют трех-пятикратный запас прочности и способны к самовосстановлению. До определенной степени, разумеется.

Иначе тебя сочтут трусом, и тогда… нет, уж лучше гибель.

Мощность пушки Эрика восстановить успела (возникли проблемы с одним из усилителей-резонаторов, и его пришлось быстренько заменить). Товарищи по эскадрилье сработали также вполне профессионально, временно взяв на себя ту часть работы, которая предназначалась Эрике. А вот с везением не срослось. Его и нужно-то было совсем мало – всего лишь чуть-чуть иное распределение плотности атаки в определенное время на участке ее ответственности. Один камушек, весом в сотню тонн, на тридцать метров левее, а второй, шестидесятитонный, на столько же правее. И все было бы замечательно. Да, и вон тот «заряд дроби» (два с половиной десятка метеоров от полуметра до трех в диаметре, идущие плотной кучей) хорошо бы повстречался попозже. Секунд на десять. Лучше – пятнадцать.

И все равно она бы справилась. Скорее всего. Но в самый пиковый момент, когда в резерве не оставалось ни единого киловатта мощности квантовых пушек и ни сотни кубических метров пространства для маневра, внутренним взором провидицы, помноженным на расчет бортового вычислителя, она увидела, что через пять секунд астероид, удивительно и бесстыдно напоминающий формой мужской половой орган в эрегированном состоянии и размером превосходящий «космический охотник» раза в полтора, сомнет машину командира эскадрильи Ганса Шефера, словно пустой картонный стакан, поскольку скорость этого «чуда природы», оторванного у неведомого великана, столь велика, что энергию удара не погасит никакое силовое поле.

Выход был один. Шарахнуть по смертоносному «члену» из квантовой пушки. Той самой, чью мощность она только что восстановила. Но тогда она гарантированно не успевала расправиться оставшейся второй пушкой с двумя «своими» обломками, поскольку аннигилятор был занят нейтрализацией «заряда дроби».

Полуторасекундный расчет показал, что с вероятностью в пятьдесят восемь процентов она распрощается с жизнью – времени для того, чтобы расправиться с самым большим, стотонным камушком, не хватит. Однако в любом ином случае Ганс Шефер гибнет с вероятностью в сто процентов.

– Не смей! – проревел в гермошлеме голос командира, догадавшегося, что у нее на уме.

Эрика решила, что сорок два процента – это охренительно хорошие шансы и молча, четким отточенным мысленным усилием перенесла огонь квантовой пушки с одного астероида на другой.