– Видел, но как-то не верится всё ещё, что то про меня было написано.

– Миша тоже тогда так говорил. А теперь вот у нас эти три талмуда на столе лежат.

Борис уже устал убеждать будущего попаданца, но дело надо было довести до конца. Ведь про других попаданцев из их будущего в этих бумагах из тайника не было сказано ни слова. Иван будет последним? Хотя может просто перестали к ним попадать позже две тысячи двадцать шестого. Или их там всех поубивают просто и некому будет в тайник ничего больше закладывать?

– И давай договоримся сразу о ещё нескольких тайниках. Не нравится мне всё-таки, что информации в этом единственном оказалось так мало. Значит в 1700-м всё-таки что-то произойдёт, что помешает им нас предупредить. Ну, время у нас с тобой ещё есть немного. И по казачкам надо тебе подготовиться, как следует, и по ребятам, и по событиям. Запоминай всё, пожалуйста, очень подробно. Всё-таки почти семь лет будешь там осваиваться, пока с ними на первый контакт выйдешь. Фото запоминай все. Записывать тебе там, чтобы не забыть, конечно, можно будет, как возможность появится. Но делать это надо аккуратно, чтобы записи даже, если попадут к кому-нибудь, нельзя было использовать.

– Я могу стенографией. В институте когда-то пользовался. Вспомню легко.

– Прекрасно! Видишь, уже креатив пошёл! А теперь давай повторим всё по списку!

…

Приём делегации донских казаков во главе с атаманом Иваном Семёновым проводили в новом царском дворце в Переславле-Залесском уже почти на закате солнца. И Ибрагим, с утра предупреждённый о скором визите казачков, устроил в их честь целый пир. По улыбающимся глазам Семёнова церемониймейстер понял, что попал прям в точку. Его казачкам нужно было именно это. Чтобы был почёт и уважение, а уже потом и службу требовали. И они уж тогда расстараются! Психология!

А потом настало время и для приватной беседы с царём.

– У нас в станицах до сих пор есть живые казаки, которые тогда с атаманом Михаилом Татариновым пятьдесят лет назад Азов брали. И держали его тогда все пять лет. Пока дед твой, Михаил Фёдорович, упокой Господь его душу, не решил, что слишком много сил и денег уйдёт, чтобы его удержать. – Атаман Иван Семёнов сидел напротив молодого царя высоко подняв голову и абсолютно без волнения отвечал на вдруг прозвучавший вопрос про выход из Дона в Азовское море.

Ну, не говорить же молодому царю, что по рассказам тех стариков, бросил их тогда царь. Поверил Земскому собору, что не нужна им крепость сия в составе державы. Да ещё и султану турецкому отписался, дескать самовольничают казаки, и Азов тот без его, царя, указа взяли и держат крепость разбойно.

– А как его тогда брали? – У Петра горели глаза. То ли от выпитого за столом вина, то ли от азарта. Тема великих сражений его влекла давно.

Против шведов за выход в Балтику воевать ему ещё явно рановато. И силёнок, да и денег мало пока. А вот турок пощипать да выход его новым кораблям в море сделать, это ему для начала будет в самый раз. Силушку опробовать, потешных своих «обстрелять» в настоящем бою, да и флот будет уместен там. Ну и что, что лужа та Азовская не позволит сразу мировую торговлишку морем начать. Но там потом и Крым морем можно воевать идти. И на Чёрное море замахнуться. А ключом к этому тот самый проклятый Азов, который запирает наглухо устье Дона.

– Известно как, на лодьях зашли с Дона. Да с суши пушками поднажали. Крепость, конечно, с тех времён сильно перестроили. Но, ежели прикажешь, всё разведаем.

Пётр развернулся к сидящем рядом Апраксину с Поповым.

– Что скажете?

– Ну, разведка, конечно, никогда лишней не бывает. – Это почему-то первым ответил Фёдор Матвеевич. Так что даже Попов удивлённо на него посмотрел. Апраксин рулил в Переславле кораблями. Да и в будущем, вроде, станет во главе адмиралтейства, возглавляя Российский флот. По разведке тут среди них как раз больше Попов в теме был. Но коли так, что и Апраксин своё слово вставил, то им это прям на руку.