– Вы купили самостоятельный прыжок с высоты восемьсот метров, и вас ждет обучение, часа три-четыре, – инструктор почесал себя за ухом. – А не хотите прыгнуть в тандеме? Высота четыре тысячи метров с опытным спортсменом, и не придется несколько часов проходить инструктаж. Эмоции, поверьте мне, на несколько порядков ярче.

– Но я же тогда не буду сама управлять парашютом.

– Приземление возьмет на себя партнер, но это с высоты пятьсот метров. А до этого вы сможете управлять парашютом, и это потрясающее удовольствие.

– А я все увижу?

– Партнер будет за вашей спиной, – засмеялся инструктор. – Вы будете полностью свободны, и весь мир будет под вами.

Мимозка выспрашивала подробности, но внутри согласилась сразу. И время терять не хотелось на обучение и разница в высоте в пять раз. Представила, как она с бешеной скоростью несется к земле, да она партнера и не почувствует.

– Я согласна! Надо доплатить?

– После прыжка доплатите. А то вдруг вы испугаетесь. Некоторые так в самолете и остаются. Не решаются прыгнуть.

– Ну уж нет! – Мимозке даже смешно стало от такого предположения. Чтобы она да в самолете осталась.

– Тогда пойдемте, самолет готов.

Мимозка ликовала. В комбинезоне, шлеме и очках она очень себе нравилась. Такие сильные эмоции она испытывала впервые, а ведь самолет только набирал высоту. Даже партнера толком не разглядела, не до того было. Можно и на земле, после прыжка, познакомиться.

Когда опора ушла из под ног и Мимозка полетела с бешеной скоростью в необъятное голубое пространство, адреналин взбесился. Всего десять секунд свободного падения, но какие это были секунды. Мимозка абсолютно не боялась. Какое же это наслаждение быть свободной птицей. Инструктор развел ее руки в стороны, ветер бил в лицо, и чувство полета, то самое, которое она мечтала испытать, завладело ей полностью. Казалось, невозможно вместить еще больше удовольствия, но когда парашют раскрылся и партнер передал ей управление, Мимозка завопила от восторга. И вопила все пять минут, что они снижались.

Перед приземлением Мимозка забыла, что нужно поджать ноги к груди, и партнер успел коленкой поддать ей под зад. Движение получилось мягким, скользящим, интимным, и Мимозка смутилась. И тут же удивилась своему смущению. Но списала все на перевозбуждение от полета. Ноги и руки подрагивали, сердце колотилось, но она вся светилась, пока ее освобождали от строп и ремней. Потом повернулась к партнеру по прыжку.

– Спасибо, это было улетно!

– Я рад, что тебе понравилось, малышка, – партнер снял шлем.

– Антонио? – глаза Мимозки округлились. – Ты летал со мной? Ты умеешь? И не сказал…

– Не смог доверить другому твою драгоценную жизнь, – Антонио хищно усмехнулся и резко притянул к себе Мимозку, наклоняясь к самому лицу. – А если бы сказал, ты бы, наверно, без парашюта сиганула из самолета?

– Вот еще, – фыркнула Мимозка, отчаянно желая и в тоже время страшась, что Антонио сейчас ее поцелует. Антонио медлил, и Мимозка сама не поняла, как привстала на цыпочки и подставила пухлые губки.

– Моззи, – протяжно выдохнул Антонио ей в ухо, легко касаясь горячими губами гладкой щеки, кончика носа, подбородка, уголка губ. Ему хотелось утащить девушку в укромное место и дать волю рукам и чувствам, но краешком сознания он понимал, что лучше сейчас не торопиться. Хочет Мимозка быть главной, пусть будет. Слишком разные обычаи, можно испугать.

Инструкторы и обслуга аэродрома обходили их по широкой дуге. Антонио здесь хорошо знали, последние годы он часто приезжал. Учился водить самолет, сдал экзамен на инструктора. Только вот никогда раньше он не брал в тандем девушку, да и вообще предпочитал прыгать один или с манекеном для тренировки.