Я не успеваю об этом подумать, потому что он отстраняется от меня. Он дарит мне кулинарную книгу. От одного взгляда на нее у меня начинает щипать в глазах. Шон обещал подарить эту книгу, когда мы поженимся, потому что миссис Белл должна уметь готовить изысканные блюда кухни народов мира. Я стала миссис Герра, и мой супруг предпочитает еду навынос.

– Спасибо, – мямлю я, сжимая книгу, она обжигает мне руки.

– Желаю тебе счастья, – говорит он.

Я чувствую какую-то недосказанность. У него есть ко мне вопросы, но он молчит. Он не решается спросить, почему я так быстро вышла замуж, был ли у меня другой во время наших с ним отношений. Он хочет знать, чтобы очистить свою совесть, чтобы не чувствовать больше передо мной своей вины.

– Как там тебя теперь величать? Герра? – раздается грозный голос Отиса. Он помогает мне сменить тему, уйти от ответа на вопрос, который был готов сорваться с губ Шона. Я испытываю облегчение и благодарность. – Свадьба была вчера, а сегодня у нас работа кипит! Мне текст нужен через час!

– Все сделаю, не волнуйся, – отвечаю я.

– Не буду мешать, – говорит Шон, удаляясь от меня все дальше и дальше.

Едва ли он вернется к своим вопросам позже. Я для него в прошлом. Теперь я замужняя дама.

Я сажусь за свой стол и открываю файл, о котором говорил Отис. В этот раз он записал интервью с криминалистом.

На мне майка без рукавов и юбка в пол. Сейчас, когда у меня на талии болтаются лишние килограммы, я не могу позволить себе носить брюки. Лишний вес повсюду. Двенадцать килограммов, которые я набрала за последний год, ровным слоем размазаны по моему телу. Похоже, я безвозвратно утратила сексуальную форму песочных часов, превратившись в рыхлую и бесформенную тушу. Майка и юбка – это то, что мне нужно.

Нет, меня не волнует общественное мнение. Его в этой глуши не существует. Но мне не нравится то, что я вижу в зеркале. Эта жирная корова в отражении больше не улыбается мне по утрам. Ее отекшее лицо не вызывает у меня чувство зависти. Нет, мне ее жаль. Но жалеть себя нельзя. Это неправильно. Я точно не заслуживаю жалости.

Я делаю себе еще один сандвич.

Я просыпаюсь от того, что лежу на чем-то мокром. В книгах и журналах по беременности, которые покупает Дэвид, я читала про недержание беременных. Но еще рано. У меня только 12 недель, и сегодня у нас назначено второе УЗИ. Я провожу рукой по простыням – они мокрые и липкие. Дэвид спит рядом, но я не боюсь нарушить его сон. Я включаю лампу на прикроватной тумбочке с моей стороны. Мои худшие опасения верны: у меня идет кровь.

Я вскакиваю с кровати, и кровь тонкой струйкой следует за мной на пол. Я хочу прикрыться, но это невозможно. Все в крови: кровать, пижама, мои руки.

Дэвид проснулся. Какое-то мгновение он смотрит на меня, не понимая, что происходит. Но вот он уже рядом со мной. Он напуган, наверное, даже больше меня.

– На-а-м ну-у-жно-о в бо-о-льни-и-цу, де-е-тка! Сро-о-чно-о! Я вы-ы-зы-ы-ва-аю «ско-о-ру-ую», – он неестественно растягивает слова.

Я пытаюсь ухватиться за эти слова. Пытаюсь ответить, но перед глазами все начинает темнеть. Мое тело становится ватным, я не могу больше стоять на ногах.

Когда я снова открываю глаза, Дэвида рядом уже нет. Я смотрю по сторонам, пытаясь понять, где я. Это не спальня в квартире Дэвида. Комната светлая и совершенно мне незнакомая. Я в больничной палате. Лежу на кровати. Рядом со мной стоит капельница с каким-то желтым раствором, и это вещество медленно стекает по трубке прямо в меня. Я пытаюсь прочитать его название, но в глазах все рябит и отказывается собираться в четкую картинку. Я чувствую дикую слабость во всем теле. Последнее, что я помню, – это кровь. Много крови вокруг. Ее противный запах до сих пор стоит в носу. Мне страшно. Я пытаюсь позвать на помощь, но у меня совсем нет голоса. Я охрипла.