– Да, да. Вылетающие слова – не просто слова, за ними прячутся события, желания или чувства. Это так. Но я правда не понимаю, что я должна вспомнить, и что это за договор такой?

– Тогда пошли в туман, – сказала Вехат.

– Туман?

– Говорят в павильоне Щвейцарии посетители попадают в тот климат, которой присущ этой стране. Я думаю, в такую жару погружение в туман самое то. Пошли?

– Посмотрите! Красная гусеница! – восторженно воскликнул Белиам, ткнув пальцем в очередь из красных зонтов.

Отражаясь в зеркальном фасаде павильона Швейцарии, очередь из людей, ожидающих входа, была как будто расщеплена на две части реальности. Мимикрики пристроились в конец гусеницы, и в зеркальном отражении она тоже увеличилась на шесть человек. Еще через мгновение они уже держали над своими головами по большому красному зонту, став частью этого существа. Ви- Тот обязал всех вознести молчаливую молитву в мир со словами благодарности тем заботливым людям, которые придумали этот объединяющий интерактивный трюк. Это действительно было здорово! Простая и эффективная защита от солнца. Веселый, бодрый парнишка в красной майке под стать зонтам сунул им в руки по бутылке с холодной минеральной водой, и благодарность нахлынула новой волной. Мать Клана и Математический Шаман удивленно переглянулись.

– Вот видишь, – сказал Ви- Тот, – в этом мире не так страшно, как ты думаешь. Они знают, что такое забота и планирование.

– Я ничего такого не думала, – буркнула Лали. А про себя признала, что думала, думала, и не только это. Много дрожащих, скулящих мыслей влетело в нее при переходе, да еще визит этой… Крота этого, выбил почву из-под ног. Ну, ничего, ничего… Ей просто нужно попасть в сейчас. Полностью попасть. Что сейчас? А! Зонт на входе нужно вернуть. Конечно, там же следующие посетители на улице. Под жарким солнцем стоят в очереди. Да, да, пожалуйста, возьмите.

Лали- Рэй сделала шаг и переступила порог. Темнота, прохлада и воздух. Внутри был совсем другой воздух. Ощущение, что попал в горную долину, всю окутанную туманом. И точно из оживляющего туманного киселя проявились голубые горы. Завибрировали звуки. Сложились в нежную, объемную мелодию. Бескрайнюю, успокаивающую, древнюю. Голова закружилась. Она глубоко вдохнула блаженство и стала погружаться в туман. Горы пропали. Музыка стихла. А она все погружалась и погружалась. Туман стал водой, а Лали все продолжала погружаться.

«Зачем? Ах да! Я же ловец жемчуга!» – схватилась она за единственное сейчас знание, которое было доступно. Ловец жемчуга. Но в то же время она была и Сардалом. Он знал о море все. Он смотрел на то, как та, другая ее часть – ловец жемчуга – погружается в глубину на поиски драгоценного улова, – средства пропитания целой деревни. Сознание Лали- Рэй находилась в двух телах одновременно. Ловец, затаив дыхание, погружался на дно, а Сардал, затаив дыхание, наблюдал из лодки. Его окружали другие ловцы, и все молчали. Момент слияния с морем, момент обретения жемчуга, трепетная, почти интимная связь. Ничто не должно нарушить ее. Сардал ведал о происходящем в морских глубинах. В голове у него складывались молниеносные расчеты о силе ветра и его последствиях. Он видел все подводные потоки, источники с пресной водой и ловца жемчуга, привязанного веревкой к лодке с костяной прищепкой на носу. Ловец никак не мог найти жемчужину.

Прошла длинная, наполненная ожиданием минута. Она увеличилась, потяжелела, выпила весь кислород. Лали- Рэй с трудом отцепилась от сознания ныряльщика и вернулась к себе. Теперь она наблюдала за картиной в целом, а в ее голове по кругу бегали запертые мысли: «А вдруг я не выплыву? То есть он не выплывет? Почему ныряльщик не дергает за веревку? Ведь стоит подергать, и его тут же вытащат. Сколько может продержаться человек без воздуха? Опасно. Страшно и опасно». Пошла вторая минута. Ныряльщик не всплывал. Все находящиеся в лодке, развернув головы в напряженном ожидании, смотрели на Сардала. Он молча показал пять пальцев, что означало – вытаскиваем через пять секунд. Ропот несогласия прокатился и смолк. Секунды тянулись вечно.