попадали герои, могли сменяться серьёзными молодёжными проблемами– безопасный секс, наркотики, секты,насилие и др. 

5. 3

Тимка поджидал её на улице, подпрыгивая от нетерпения, и дул на озябшие пальцы. Шапку он тоже проигнорировал, так что теперь кончики его оттопыренных ушей были совершенно алыми. Впрочем, как все белокожие и рыжеволосые люди, он вообще довольно легко краснел. Это служило дополнительным поводом для насмешек “добреньких” однокашников, которые с первого класса избрали Берендеева объектом травли: идеальный мальчик для битья, который словно создан для того, чтобы на нём упражнялись в остроумии, придумывая всё новые и новые унизительные прозвища. 

Высмеивали и пресловутые торчащие уши, и рыжий цвет волос, и буйные натуральные кудряхи, которые вполне могли посоперничать с “химией” Одувана, и веснушки, золотой россыпью разбежавшиеся по его лицу... Правда, классу к пятому всем порядком надоело “травить Ушастого”, да и отдача была слишком мала, никакого интереса. На реплики обидчиков Берендеев незменно тоже отвечал какой-нибудь колкостью, да столь едкой и меткой (язык у него был подвешен как надо), что дураками выглядели уже они сами, а не Тимур. Мало-помалу от него и вовсе отстали, от греха подальше. 

Что касается Лизы, то она никогда не принимала участия во всех этих злорадных школьных забавах, и Тимка платил ей в ответ самой искренней и преданной дружбой. 

– Блин, Лизюкова, – выговорил он с досадой при виде одноклассницы, – тебя только за смертью посылать... Чуть не задубел тут, ожидаючи. 

– А я, между прочим, даже не позавтракала, – отчеканила Лиза. – Так торопилась на свидание к тебе... 

Берендеев с готовностью заржал, по достоинству оценив шутку, а затем полез в карман куртки, извлёк оттуда шоколадный батончик “Snickers” и протянул Лизе. 

– Вот, держи. “Полон орехов, съел – и порядок!” – процитировал он строчку из знаменитой телерекламы*. 

– Ух ты, спасибо! – обрадовалась она. – Я с тобой поделюсь. 

Но Тимка лишь великодушно махнул рукой: 

– Да ладно, жри сама... Батя вчера зарплату получил и наклюкался по этому поводу, а когда он выпьет, то сразу становится добрым-предобрым! Притащил домой целый кулёк этого добра: шоколад, жвачку, даже вафли “Кукуруку”, представляешь? По ходу, он думает, что я всё ещё малолетний сопляк, который моментально обоссытся от счастья при виде шоколадки... Ну я, конечно, слопал три “сникерса”, да только фигня всё это – “лучший способ утолить голод”, – ехидно передразнил Берендеев диктора из рекламы. – Уже через полчаса мне снова захотелось жрать, и желательно чего-нибудь нормального – к примеру, котлет с картошкой. 

Лиза слушала его рассеянно, наслаждаясь вкусом молочного шоколада с жареным арахисом, нугой и карамелью. Что бы там ни болтал Тимка, а это было божественно! 

Между тем одноклассник с беспокойством глянул на электронные часы на своём запястье. 

– Блин, уже половина девятого... Давай быстрее, а? Не хотелось бы с трояками четверть заканчивать. 

Берендеев поддержал идею директрисы украсить актовый зал настоящими осенними листьями не потому, что был каким-то особым романтиком или любителем гербариев. Он имел здесь вполне определённый, корыстный интерес: Одуван пообещала замолвить за него словечко перед некоторыми учителями, чтобы они натянули парню итоговые четвёрки. 

Точные науки давались Тимке легко, Лиза порой ему немного завидовала: ни химия, ни физика, ни биология, ни даже ненавистная алгебра и не менее богомерзкая геометрия не вызывали у друга никаких затруднений. Он планировал поступать в медицинский институт после школы, и у него для этого были неплохие задатки. А вот гуманитарные предметы – литература, история, русский и английский языки... здесь Тимка принимался безбожно плавать, даже тонуть.