___________________________ 

*“Bohemian Rhapsody” (“Богемная рапсодия”, “Богемская рапсодия”) – песнябританской рок-группы “Queen” из альбома “A Night At The Opera”. НаписанаФредди Меркьюрив1975 году и имеет необычнуюмузыкальную форму: её можно разбить на шесть разных по стилючастей, которые неделятся накуплеты иприпевы, а представляют отдельные музыкальные направления: оперу и  балладу, пение а капеллаихэви-метал. 

*“Nothing really matters, nothing really matters to me” – “Ничто на самом деле не важно, ничто для меня не важно” (англ.) 

***************************

Наши герои. Арт от Эльвиры Смелик:

От Марии Муравьёвой:

И Илья в моём исполнении:

17. 15

НАШИ ДНИ

Илья, сентябрь 2019

Работа действительно всегда успокаивает и притупляет чувство тревожности, придаёт уверенности в себе. Мысль о предстоящей вечеринке в клубе больше не кажется мне ужасной. Точнее, я и вовсе об этом не думаю: на всякий случай ставлю будильник, если вдруг заработаюсь и забуду обо всём, включая обед (со мной это периодически случается), и вскоре на самом деле забываю, погрузившись в написание нового кода и его комментирование*. 

Мне совершенно очевидно, что мои коды не нуждаются в подробных комментариях, ведь, как известно, хороший код – это самодокументируемый код**. Однако я не забываю о разнице мышления у таких “инопланетян”, как я, и у земных людей. То, что лично мне кажется ясным, у других программистов часто вызывает растерянность и недоумение. Они могут часами сидеть над тем, что я написал, но так ни в чём и не разобраться. Мы можем высказывать абсолютно противоположные мнения по поводу корректности и чистоты одного и того же кода, однако руководство “Google Россия” доверяет мне и ценит то, что я делаю. 

Многие интересуются, как мне удалось устроиться на эту работу, и выражают безмерное удивление, когда я честно отвечаю: изучил вакансии на официальном сайте, подал заявку онлайн, мне позвонили, пригласили на собеседование, я его прошёл. Всё! Что тут сложного или непонятного? 

Да, отправляясь на интервью, я не забывал тот факт, что в реальности обычно произвожу на незнакомых людей менее благоприятное впечатление, чем при виртуальном общении. Помню, в детстве мама иногда просто совала мне блокнот с ручкой и просила сформулировать мысль в письменном виде, это помогало ей лучше понять меня, отбросив эмоции, и избежать многих конфликтных моментов и спорных ситуаций. Когда я пишу то, что думаю, я более убедителен, чем когда говорю. И всё-таки, собираясь на встречу с работодателем, я был уверен в успехе и в своих силах. 

Поначалу ко мне предсказуемо отнеслись с изрядной долей настороженности, но это не стало для меня сюрпризом, я давно привык, что моя манера общения многим кажется странной. К примеру, я не могу смотреть в глаза тому, с кем общаюсь, а, как разъяснил мне однажды Рус, человек, избегающий прямого взгляда собеседника, имеет нечистые помыслы или что-то скрывает. 

Нет, я абсолютно ничего не скрываю, но поддерживать контакт глазами не могу до тошноты, до нервного тика, это совершенно неописуемое ощущение. И это не просто интроверсия или робость на психологическом уровне, мне приходится ломать себя буквально физически, до полного упадка сил и перегорания. Если я всё-таки заставлю себя смотреть в глаза собеседнику – внутренних ресурсов на то, чтобы слушать, что он говорит и, тем более, поддерживать беседу, мне точно не хватит. Все силы уйдут просто на то, чтобы выдержать чужой взгляд.

Одним из кошмаров детства стала воспитательница в саду, которая заставляла меня смотреть в глаза. Буквально – хватала цепкими крючковатыми пальцами за подбородок, жёстко разворачивала моё лицо к себе и не давала отвести взгляд или опустить голову, несмотря на мои слёзы и протесты. Это было ужасно.