Подружка спустилась в кафетерий, где Ольга уже ждала ее с двумя латте. В субботний день клиника функционировала в обычном режиме, у Лены через двадцать минут была запись, и Оля в который раз подумала, что в жизни давно пора что-то менять…

– Какой же у нас народ тупой, Оля, – закатила глаза подруга, слизывая с губ пенку. Оля махнула рукой, ей ли не знать. – Вчера мужик пришел на колоноскопию. Моя медсестричка ему выдала процедурные трусы, ну эти, знаешь, одноразовые, с дыркой сзади. Так этот дятел их задом наперед надел. Он как из-за ширмы вышел, я чуть не подавилась, а смеяться же нельзя, они у нас обидчивые! Катерина, медсестра моя, в угол забилась и ржет, а мне лицо держать надо.

– И что ты?

– Ничего. Отправила назад за ширму переодеваться. Видела бы ты это зрелище, уссаться можно. Мама для мамонтенка, блин…

Оля и представила. Смеялась, аж слезы выступили. Они с Ленкой немного поболтали, в результате договорились сходить завтра вечером втроем в кафе. Затем подруга вернулась в кабинет, а Ольга вышла из клиники и решила пройтись.

Ей предстояло еще придумать ненавязчивый способ выпытать у Виктора, как вообще такие люди как Ямпольский решают проблемы с огнестрелами, и при этом самой не нарваться на допрос.

Ближе к вечеру Ольгу предсказуемо начала мучить совесть. Треклятый перфекционизм и синдром отличницы нашептывал, что она поступила очень нехорошо, даже безответственно, сбагрив выданный инвентарь Ямпольскому.

А как же марафон? Воображение сразу нарисовало заполненную людьми площадь, просто море людей, которые терпеливо ждут. Ее ждут. Точнее, когда она раздаст вожделенные квадратики из фольги.

И как она сразу не подумала? Речь ведь все равно придется толкнуть, больше некому, у всех семьи, дети. Она одна незанятая и свободная.

Ольга попыталась разбудить свой природный пофигизм, он у всех есть, она читала. Но, видимо, в ее случае он погиб в зародыше. Пришлось одеваться и идти в ближайшую аптеку, предварительно переложив в другую сумку конверт, полученный от Ямпольского.

– Здравствуйте, мне нужны презервативы, – заявила с порога, запыхавшись. Посетители у других окошек разом обернулись. Семейная пара, мужчина и старушка с палочкой.

– Вам какие? – фармацевт плавно провела рукой вдоль витрины. – Выбирайте.

– Мне все.

– Упаковку? Есть по три, по шесть и по двенадцать, вам какую?

– Мне нужно много, девушка, – нетерпеливо проговорила Ольга, – очень много, у меня завтра марафон.

Фармацевт смотрела с недоверием, семейная пара с осуждением, мужчина с интересом. Бабуська молча рылась в потрепанной сумке.

– Городской марафон, – пояснила Оля в ответ на устремленные на нее взгляды, – против СПИДа. Надо людям презервативы раздать, а у меня их Ямпольский забрал. Олигарх, – зачем-то добавила.

– От, паразит! – покачала головой бабуська, продолжая рыться в сумке. – Мало они с нас за свет дерут, эти олигархи, а сами на презервативы жмутся, последнее у людей забирают! Хотят, чтобы мы скорее передохли.

– У нас всего пять упаковок по двенадцать, четыре по шесть и семь по три, – сообщила фармацевт Оле, заглянув в монитор.

– Мало, – сокрушенно покачала та головой, – но давайте что есть.

– Вот молодец, девка! – снова заговорила старушка с восторгом в голосе. – Покажи этим клятым олигархам, где раки зимуют.

Она, наконец, перестала рыться в сумке, достала сложенный вчетверо лист бумаги и полиэтиленовый пакет с клипсой, из которого принялась по одной вынимать купюры разного достоинства.

– Бабушка, – вздохнула Оля, – давайте я вам лучше лекарство куплю.

Ольга оббежала все аптеки в округе, пока не скупила как минимум месячные запасы. С утра даже не проспала и явилась как раз к началу мероприятия. Нашла координатора, которого назвал ей Славский, и каково же было ее удивление, когда парень в свою очередь удивленно вскинул брови.