Выхожу на веранду. Ночь удивительная. Если бы мне давали выспаться хотя бы раз в три дня, я бы сам сегодня спать не лег. Воздух – парное молоко, настоянное на сосновой хвое. Духота июньского дня немного отступила. Небо темно-серое. Звезды едва просвечивают. Сибирское лето не дает им показать себя во всей красе. Закат проваливается в сумерки, а сумерки переходят в рассвет. Сейчас бы взять полотенце и на речку, в таинственную темную воду. Или к вожатым в отряд, на свиданье. Очень милые девицы командуют в четвертом отряде. Да только в моем нынешнем состоянии можно нырнуть в реку и уснуть, а утром ниже по течению выловят мой сонный труп. А уснуть на свидании: порядочные мужики после такого конфуза должны стреляться.

Так, что придется взять не полотенце, а ремешок. Потому, что вместо речки нужно идти успокаивать детишек, изображать из себя Цербера, укреплять спортивную дисциплину и принимать самое непосредственное участие в очередном приключении, уже приготовленном мне.

–Почему не спим? – стучу в двери к девчонкам.

–А мы спим … – в голосах сна не больше, чем у меня веры в их искренность. – Нет, правда, спим. Зайдите и посмотрите.

Ну, уж это приглашение с явным подвохом. Нашли дурака. Я резко открываю дверь и сразу отступаю назад за простенок. Грохот падающего ведра, шум разлитой воды – все, как и ожидалось. Народ давится смехом, скрипят сетки старых кроватей, все срочно прячутся под одеяла. Включаю свет. Два десятка глаз с разочарованием изучают меня сухого на мокром полу.

–Про летающие тарелки я слышал, а вот с летающими ведрами в первый раз встречаюсь. Хотелось бы познакомиться с той инопланетянкой, которая его под потолком забыла.

–Александр Михайлович, мы это против бандитов защиту устроили. – с пафосом произносит энергичная Катюша Гуляева. Я не сомневаюсь, что ведро – это ее инициатива.

–И мальчишки лазят. – вставляет реплику Ольга Седова, деловито изучая УКВ своего приемника.

–А почему вы к нам пришли среди ночи и свет включили? А вдруг мы не одеты? – Ирка смотрит хитрыми глазами, явно пытаясь развить приключение хотя бы до половины третьего ночи.

Нахальство этих типчиков просто не знает границ. То есть это у меня бессонница! Понимаешь, шатаюсь по платам своих подопечных и мешаю им спать!

–Так. Во-первых, радиоприемник я конфискую до утра.

–Ни за что!!! – Ольга пытается спрятать приемник под подушку. –У нас еще секс-пауза не закончилась.

–Что?

–По радио секс паузу передают.

Забираю приемник и, стараясь остаться серьезным, продолжаю.

– Во-вторых, было бы сильно подозрительно, если бы в час ночи вы были одеты. В-третьих, секс пауза заменяется самой целомудренной уборкой. Все инопланетянки, причастные к полету ведра надевают скафандры, халаты, тапочки, берут тряпки и швабры и уничтожают следы катастрофы. После чего моют веранду и крыльцо.

–А они улетели – Ира явно не желает такого простого завершения аферы.

–Кто они? – подыгрываю я – Тряпки, швабры или шлепанцы?

–Нет, инопланетянки – звучит довольный хор.

Скрипят двери палаты мальчишек и в щель просовываются всклокоченные головы.

–А чего вы делаете?

Через десять минут отряд "инопланетян" шлифует крыльцо, "нечаянно" обливая друг друга водой и выясняя: кто оставил грязный след на только что вымытой половице.

Мальчишки пищат на тему дискриминации по половому признаку. Почему, мол, девчонкам можно не спать и мыть крыльцо, а им нельзя.

– Александр Михайлович, можно я воду буду носить? – Встревает Коля Еремин.

Устав препираться, я отправляю девиц «на боковую", а ребят выпускаю во вторую смену.

«Что тебе снится, крейсер «Аврора»»? Мне ничего. Просто не дают спать. Почто я не крейсер? Почто не «Аврора»?