Математическая модель Оки, как оказалось, хорошо описала нашу Вселенную, и полученное уравнение не нуждалось в темной материи, чтобы заставить работать гравитацию. Если упростить, получилась следующая картина: теория относительности описывает гравитационное искривление трехмерного пространства. И работает безукоризненно на небольших с точки зрения астрономии масштабах. Но в масштабе галактик она требует добавления темной материи, чтобы всё работало. Уравнение Оки позволило выбросить из теории темную материю за ненадобностью, так как в десяти измерениях с ростом масштаба растет и количество дефектов пространства. То есть, на самых больших масштабах пространство искривляется намного сильнее и причудливее, чем в привычном нам трехмерном мире. Но мы уже знаем, что искривление пространства ощущается именно как гравитация. Также уравнение объяснило некоторые парадоксы теории относительности. Например, многие знают про гипотетические «червоточины» или «кротовые норы» – один из способов решения уравнений Эйнштейна. В десятимерной Вселенной кротовыми норами пронизано всё пространство-время, и они находятся в постоянном движении сквозь нее, оставаясь незамеченными для существ, ограниченных трехмерным мышлением. Такие микрочервоточины отлично объяснили эффект квантовой запутанности, который, казалось, нарушал следствия теории относительности. Из теории относительности следует, что ни материя, ни энергия, ни даже информация не могут двигаться быстрее скорости света, однако два спутанных между собой кванта могут мгновенно передавать друг другу информацию, даже находясь в световых годах друг от друга. Оказалось, что взаимодействие происходит через микрочервоточины квантовых размеров, структура которых пролегает за пределами привычных нам трех пространственных измерений.

Новая теория смогла одинаково хорошо объяснить не только квантовые эффекты, но и природу гравитации на всех масштабах. После публикации ее подхватили многие мировые физики. Теория в последующие годы доказала свою жизнеспособность, описав многие из неразрешимых ранее проблем. Но пройдет еще очень много лет прежде, чем люди научатся использовать новое знание для дальних космических путешествий…

Прошла сотня лет с начала строительства ИТЭР – Интернационального Термоядерного Экспериментального Реактора. Хотя человечество уже давно освоило расщепление атома урана, термоядерный синтез не поддавался укрощению долгие годы. В обычном ядерном реакторе атомы обогащенного урана обстреливаются нейтронами, из-за чего атом урана распадается на несколько более мелких атомов. Если сложить массы полученных атомов, их сумма будет меньше, чем масса исходного атома урана. Эта разница масс превращается в чистую энергию по знаменитой формуле E=mc^>2, где Е – энергия, m – масса, а с – скорость света. Ее можно использовать неконтролируемо, как это происходит в атомной бомбе. А можно – дозированно и предсказуемо – это используется в атомном реакторе.

Термоядерный же реактор, наоборот, объединяет легкие ядра в более тяжелые. Например, если объединить ядра дейтерия и трития (тяжелые изотопы водорода), то получится один атом гелия и свободный нейтрон. Масса исходных компонентов выше, чем масса результата синтеза, и точно так же разница масс здесь превращается в энергию. Собственно, этот процесс и происходит в недрах звезд, благодаря чему они выделяют энергию в виде излучения. По сравнению с классическими ядерными реакторами технология синтеза дает намного больше энергии и меньше проблем с ядерными отходами. Но технически ядерный синтез в несколько раз сложнее, чем расщепление атома.