– Как патетично. – Кулешов на мгновение задумался и потом с тяжелейшим вздохом промямлил: – Ладно. Если Ольга чиста, как младенец, то ты оставляешь меня в покое. А если нет, то...
– То ты женишься на мне! – Танька застолбила за собой право решать его судьбу. – Больше я терпеть не буду! И так на большие уступки иду...
Да уж! Хотелось бы верить! Наверняка по четыре козырных туза приберегла в каждом рукаве и не одну дюжину кроликов в шляпе. Чем-чем, а уступками Танька не славилась...
Но, как каждый из мужчин, Толик Кулешов был падок на лесть. А разве не лестно, что едва ли не самая обеспеченная девушка их городка положила глаз на совсем обычного малоперспективного парня! И, поломавшись для порядка, насупленно хмуря брови и настырно ковыряя носком ботинка надорванный линолеум на полу, Толик, вроде как нехотя, согласился.
– Ладно... – молвил он скрепя сердце. – Будь по-твоему. Только... Как же твой папочка? Даст ли он тебе согласие?
– Мой папочка, дорогой, – засияла лицом Татьяна, по-хозяйски подхватывая его под руку, – уже наверняка целое досье на тебя собрал и даже знает размер твоих носков, трусов и ботинок. А сейчас давай подумаем, с чего мы начнем...
Начать было решено с паспортного стола, куда Толик стремился попасть еще до рьяного вмешательства Татьяны.
Глава 4
Вера Ивановна, давняя приятельница его матери, сидела лицом к входящим за высокой дощатой перегородкой, напоминающей барьер для скаковых лошадей, и тихонечко потягивала чай, заваренный мятой.
– Толенька, – мило улыбнулась она входящим. – Какими судьбами? Что-нибудь с мамой?
– Нет, нет, все в порядке, – поспешил он ее успокоить. – Мы по делу к вам, Вера Ивановна.
– Так у нас сегодня выходной, – она еще шире улыбнулась и, заметив их огорчение, замахала пухленькими ручками. – Да ладно вам беспокоиться. Это для чужих выходной. А уж вы-то...
Внимательным взглядом оценив норковый полушубочек Татьяны, дорогие сапожки и пару колечек с бриллиантами, Вера Ивановна удовлетворенно крякнула и, встав с места, открыла дверь в свой кабинетик.
– Идемте ко мне, а то здесь не дадут нам поговорить. То одно им нужно, то другое.
Под «ними» она подразумевала милицию, чьи представители сновали к ней то и дело, заведомо зная, что ни одна горсправка не выдаст таких сведений о жителях города, как Вера Ивановна.
Но в данном конкретном случае она лишь беспомощно развела руками.
– Ничем не могу помочь, ребята. Абсолютно ничем. То есть почти ничем...
Она оставила их в тесном кабинетике, размерами своими напоминающем встроенный стенной шкаф, и вскоре вернулась с картонной папочкой с содержимым всего в три тонюсеньких листочка.
– Так. – Вера Ивановна разложила на коленях листок убытия и копии документов на квартиру. – Яковлева Ольга Владимировна, 1975 года рождения. Проживала в Москве на Сиреневом бульваре. Паспорт старого образца был утерян, посему приехала сюда с новым и без отметок о выписке. Мне, конечно же, это показалось странным, но разве будешь задавать начальству вопросы?.. Н-да... Незамужняя, детей нет. Квартиру, в которой сейчас проживает, купила за месяц до приезда. И вот что мне показалось особенно странным.
– Что?! – Толик с Татьяной подались вперед.
– Числилась эта жилплощадь за неким Толмачевым Виктором Григорьевичем, осужденным на пятнадцать лет лагерей за грабежи и насилие. По имеющейся у меня информации, там он и преставился...
– А как же квартира?
– Квартира была приватизирована и отошла его двоюродному брату, жителю нашей славной столицы.
– Ага, вот она и связь прослеживается, – обрадовалась Танька. – Он ей хату и продал. И чем этот братец занимается?