Подтащив к пристройке один из мусорных баков, бесшумно залез сначала на него, а потом на крышу пристройки. Крыша шла наклонно вверх; скат ее заканчивался точно под двумя большими окнами на втором этаже. Окна были зашторены, но сквозь шторы пробивался слабый свет. Створка одного из окон была полуоткрыта. Без сомнения, это и есть окна номера люкс четыре «А», о котором ему говорил Чемиренко.

Подойдя к открытой створке, сказал негромко:

– Женя? Женя, ты слышишь меня?

Никто не отозвался. Помедлив, отодвинул штору. Ему открылась часть комнаты, стол, горящая на нем настольная лампа. Сказал чуть громче:

– Женя?

Не дождавшись ответа, перегнулся через подоконник. Лишь сейчас заметил на стене слабо шевелящиеся светлые блики, которые наверняка были отблеском от экрана телевизора. Однако никакого звука, сопровождавшего телевизионную передачу, он не услышал.

Перевалившись через подоконник, беззвучно опустился на пол. Поднял голову и тут же увидел Чемиренко. Точнее, его затылок.

Чемиренко сидел в кресле перед работающим телевизором. Положение его затылка создавало полное впечатление, что он смотрит телепередачу. Но, приглядевшись, Седов понял: это не так.

Подойдя к креслу, посмотрел в лицо связного. Судя по приоткрытым губам, обострившемуся носу, неподвижным глазам, уставленным на экран, Чемиренко был мертв по крайней мере уже час. Тронул вену на шее: пульса нет. Потрогал лоб: еще теплый.

Осторожно взявшись за голову, в конце концов понял, что стало причиной смерти. Голова покойника поворачивалась во все стороны свободно, что означало: шейные позвонки превратились в костяную кашу. Чемиренко убил профессионал. Для того чтобы убить человека таким образом, профессионалу нужно только одно: обхватить шею ключевым захватом. Остальное – дело техники.

Но Чемиренко тоже был профессионалом и никогда не позволил бы кому бы то ни было захватить себя за шею подобным образом. Подумав об этом, Седов посмотрел на журнальный столик рядом с креслом. На нем стояла чашка с остатками кофе, рядом – пустая примерно на треть банка растворимого кофе «Голден Марк» бразильского производства. Банка была открыта, крышка лежала рядом.

Банка наверняка была собственностью Чемиренко. Он держал ее в номере. И доверял только этой банке. Но и своя, проверенная банка с растворимым кофе может подвести – если за дело возьмется профессионал.

Достав из кармана платок, обернул им руку, взял банку, понюхал. Ничем особым содержимое банки не пахло. Поставив банку на место, прошел в ванную, оторвал кусок туалетной бумаги. Вернувшись, сделал из бумаги пакетик, насыпал туда немного порошка и, тщательно завернув края бумаги, спрятал пакетик в карман. При этом он прекрасно понимал: эти его усилия наверняка пропадут впустую. Профессионал никогда не оставил бы после себя улику в виде порошка растворимого кофе, в который подмешано снотворное.

Осторожно обыскал карманы убитого. Нашел деньги, ключи, зажигалку, пачку сигарет. Документов, равно как и всего, что могло бы дать какую-то информацию, вроде записных книжек, визитных карточек, квитанций, билетов и так далее, в карманах не было.

Положив найденное на прежние места, тщательно осмотрел номер, проверив все ящики и полки. Поиск ничего не дал. Некоторое время размышлял, почему выключен звук. Наконец понял: убийца не хотел, чтобы звук привлек сюда горничную.

Подошел к входной двери. Снова достав платок, обернул им пальцы, взялся за ручку. Попробовал приоткрыть – дверь была не заперта. На ручке снаружи висела табличка: «Прошу не беспокоить». Осторожно прикрыв дверь, подошел к окну с открытой створкой. Прислушался. Снаружи было тихо, только еле слышно доносилась музыка из ресторана.