– Учту, раз надо.

– Кроме Лени, там две девчонки. На одну из них, Галю, обрати внимание, она дочь очень крупного здешнего босса.

– Глеб, мне это как-то без разницы.

– Чудак ты… Так говоришь, будто я тебя кладу с ней в постель. Просто обрати на нее внимание.

– Хорошо, спасибо. Будет настроение – обращу.

– Это другое дело…

Довгань открыл дверь. Они вошли в соседнюю комнату, которая оказалась просторным помещением, выдержанным в том же стиле, что и холл. Судя по всему, это был предбанник.

Около трети помещения занимала большая, примерно четыре на четыре метра, выложенная кафелем купель, заполненная водой. Стены, потолок и пол предбанника были обшиты вагонкой. Обстановка состояла из множества деревянных, грубо сколоченных кресел-качалок, расставленных повсюду. Одну из стен, если вглядеться, сплошь занимали встроенные шкафчики для одежды. Кроме этих шкафчиков и качалок, никакой другой мебели в помещении не было. На некоторых из кресел лежали стопки простынь, полотенец и халатов. На двери у дальней стены было написано «Парная».

В предбаннике сидели две девушки в коротеньких халатах, блондинка и брюнетка. Чуть поодаль от них пил пиво прямо из горлышка человек в шортах, темноволосый, с аккуратным пробором. Седову достаточно было взгляда, чтобы понять: это командир «Хаджибея» капитан первого ранга Петраков.

Девушки при их появлении улыбнулись, Петраков в знак приветствия высоко поднял руку с бутылкой пива. Довгань сказал:

– Люся, Галя, Леня, прошу любить и жаловать, это Юра, мой новый шкотовый. На мой взгляд, лучший шкотовый мира.

– Он шутит, – сказал Седов.

– А как насчет париться? – спросил Петраков. – Париться этот лучший шкотовый мира умеет?

– Когда-то умел, – сказал Седов.

Довгань покачал головой:

– Ленечка, дорогой… Твое умение париться всем известно. Но ты меня удивил.

– А что?

– Пиво перед парной…

– Глеб, я все знаю… Но после вчерашнего…

– Тем более после вчерашнего…

Глотнув из бутылки, Петраков поставил ее на пол. Поднял обе руки:

– Ладно, Глеб, пас. Больше не буду.

В предбанник вошла Алла. На ней, кроме темно-синего бикини, ничего не было. Оглядев всех, бросила:

– Привет, кого не видела. Тебя, Леня?

– Угадала, солнышко, меня ты с утра не видела. Как всегда, классно выглядишь.

– Спасибо.

Подойдя к двери парной, Довгань постучал:

– Жар, что там у тебя? Готово?

Дверь приоткрылась, из нее высунулась голова Жара в вой лочной шапке. Несколько секунд он отдувался. Наконец сказал:

– Ребятки, уговор такой: сейчас паритесь не больше двух минут. Потом сколько угодно, а сейчас не больше двух. И сразу за стол. После парной идите сразу в гостиную, там уже накрыто. Я буду вас там ждать. А сейчас – быстро, чтоб пар не ушел. Быстро в парную.

Довгань замахал руками, так, будто подгонял стаю гусей:

– Быстро, быстро, быстро, быстро, быстро… Все в парную…

Люся и Галя скинули халатики, под которыми тоже оказались бикини. Вся компания, торопясь, толкаясь, подшучивая друг над другом, прошла в небольшое помещение, обитое мелким осиновым плитняком.

Здесь стоял крутой, умело и долго нагоняемый пар. Седов сразу же оценил работу Жара – пар был щадящим, чуть влажным и пахнущим березовыми листьями, не пар сауны, а пар русской бани.

Довгань, Седов, а вслед за ними после некоторого колебания и Петраков забрались на самый верх, на последнюю полку. Девушки устроились внизу, сказав, что и здесь для них пара вполне достаточно. Седов успел заметить, что темненькая Галя, у которой наверняка была или казацкая, или черкесская кровь, несколько раз с интересом посмотрела на него. Один раз, встретив ее взгляд, он улыбнулся. Галя, хоть и была красивой девушкой, абсолютно ничем его не привлекала. Но он понимал: сегодня она может ему помочь.