– Ты уходишь? – не поверил мужчина. – Чем же ты будешь жить?

– Пойду работать тренером! Давно мечтала, – не задумываясь ответила Милли, поднимая руку, чтобы махнуть такси. Шаль золотым потоком сползла с плеч и упала в пыль, к смешным грязным тапочкам. Милли поддела шаль ногой, откинула в сторону, чтобы не запнуться об оранжевые цветы, и села в остановившуюся рядом машину.

Виктория лежала в ванне и, высунув ноги из воды, озабоченно их разглядывала. После недавней эпиляции кожа казалась глянцевой, а вот лак по кромке ногтей слегка стёрся. «Утром запишусь на педикюр», – вяло подумала она, опуская ноги и удобно устраиваясь на оранжевой резиновой подушке, чуть не выскользнувшей из-под головы. Тихо играла музыка, льющаяся из колонок в углах комнаты, мягко мерцал приглушённый плафонами свет, отражаясь жёлтым туманом в прозрачности кафельных стен, журчала и вспенивалась вода, равномерно массажируя тело, и пряный аромат благовонных палочек невесомой дымкой растекался вокруг…

Виктория закрыла глаза и замерла, перестав шевелиться. Она любила это время суток, когда можно было остаться наедине с собой, забыть про фотосалон с его проблемами и приходящую кухарку, невнимательную к наказам относительно меню. Нескончаемый поток клиентов, несмолкаемы звонки, бесконечные споры о рекламных проспектах – всё это за пределами ванной комнаты. Здесь же нет ничего, что могло бы испортить настроение деловой тридцатипятилетней женщины, которая хочет везде успеть и которая знает цену отдыху. Как хорошо! Не надо ни с кем разговаривать и можно ни о чём не думать. День закончился вместе с его заботами, сейчас главное – отвлечься, чтобы потом крепко уснуть.

Всё в доме затихло, как будто стояла глубокая ночь, хотя стрелки часов показывали десять вечера, когда Вика вышла из гостиной. Самое время, чтобы посидеть у камина накануне выходного дня! Но муж Кирилл, привыкший вставать очень рано, и сегодня ушёл в спальную вперёд Вики, сославшись на усталость, поэтому ничего не оставалось, кроме как уложить сына в постель и отправиться в ванную на «релаксацию», как Вика называла своё вечернее уединение. «Пусть спят, – лениво подумала она, – им завтра бежать на зарядку. Мои спортсмены!» – и улыбнулась, зная, каким радостным будет завтрашнее воскресное утро. По зелёным соснам за их большим домом, стоящим на краю подмосковной дачной деревни, прыгали белки. В этом году они совсем расхрабрились, позволяя Алёше гладить себя. Начало осени радовало яркими красками, земля и воздух были тёплыми, храня остатки летней жары. Кирилл считал – пока стоит хорошая погода, мальчику нужно гулять. «Красоту нельзя упускать!» – говорил он сыну, будя его каждое утро и предлагая пробежаться.

Вике нравилось, что муж занимается воспитанием мальчика, которого очень любил, с большой ответственностью. Главным условием дружеских отношений Кирилл считал то уважение, с каким он относился к десятилетнему сыну; всё, что касалось Алёши, выступало на первый план. И мальчик обожал отца, убеждённый, что «с папой никто не сравнится!». Выходные дни они проводили вместе и начинали с того, что бежали рано утром в лес, после чего Алёша кормил рыбок в огромном аквариуме, а Кирилл принимался за приготовление завтрака. Энергично расхаживая по кухне, он распевал отрывки из песен и гремел посудой, призывая Вику скорее проснуться. Кулинария была его любимым занятием, за которым Кирилл отдыхал от своей солидной должности в газовом холдинге и от той внешней серьёзности, которая появлялась на его круглом весёлом лице, как только он выходил за порог дома.