– Мне не нравится твой тон. – Лайла хотела было ответить, но он поднял ладонь и повысил голос, заглушая ее. – Дискуссия окончена. Я сказал все, что тебе требуется знать, и теперь ты можешь больше не беспокоиться на этот счет. И не только о видосах. Я уладил все это дело целиком.

Она знала, что это ложь. Одна сплошная большая ложь. Но больше не стала ни о чем спрашивать, поскольку понимала, что услышит то же самое. Чушь и враки.

Аарон улыбнулся, и от этой улыбки Лайла почувствовала себя скорее жертвой, чем женой.

– Ну, раз теперь все решено…

Наклонившись, он поцеловал ее в лоб. Лайла с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться. Возможно, он как раз и хотел, чтобы она направила энергию именно на это, потому что выхватил телефон из ее руки прежде, чем она сообразила, что к чему.

– Уберись здесь. Я пришел пораньше, чтобы сводить тебя в ресторан, но не могу, пока в комнате такой бардак.

Он вышел, забрав с собой телефон. Для него на этом все закончилось. Он в самом деле считает, что все эти невнятные разъяснения и заверения подвели под разговором черту. Что она скатится обратно к прежней жизни, позабыв, что видела, и все пойдет своим чередом. Что она слишком глупа, чтобы форварднуть некоторые видео себе на мыло, пока аккумулятор секретного телефона не сдох.

Она пересмотрит их все до единого. Выудит каждую подробность. Не позволит ему вывернуть все наизнанку, свалив вину на нее. Она всегда знала, что больше не переживет одной-единственной вещи … но, выскочив замуж, напоролась прямо на нее.

Она уладит это. Прежде не могла, но на сей раз справится.

Она его остановит.

Вторник как вторник.

Относительно нудный характер обычного утреннего графика будет вечно всплывать в памяти Лайлы Риджфилд всякий раз, стоит ей мысленно вернуться к этому дню. Ничего необычного. И смотреть не на что.

Она слонялась из угла в угол все утро. Баюкала в ладонях чашку кофе, пока напиток не трансформировался из обжигающе горячего в чуть теплый, а затем – в омерзительную холодную жижу. После десяти сбросила удобную пижаму и надела длинные расклешенные черные брюки и зеленую шелковую блузку, как пристало дамам, наслаждающимся изысканным обедом в клубе, но не ведающим, куда еще себя деть.

Тут же возник соблазн отыскать треники или трико для йоги, но она не поддалась, поддерживая такой имидж, какого хотелось Аарону, даже сейчас. Повседневная одежда будет выбиваться из контекста, бросаться в глаза. А сегодняшний день должен выглядеть совершенно нормальным. Чтобы ничего не показалось необычным, а уж тем более запоминающимся.

Требования к дресс-коду Аарон установил еще на первых порах супружества. Нахлебавшись за трудное детство всяческих бед, вплоть до утраты обоих родителей, он настаивал, чтобы семья представала перед окружающими в определенном свете. Ибо его жена – пусть только с виду и только для других – денно и нощно должна быть собранной и создавать определенное впечатление. Чтобы у них еженедельно прибирали и доставляли питание, когда обоим лень готовить. Чтобы со стороны было видно, насколько они преуспевают.

Лайла взяла на заметку его требование идеализированного образа семьи. Отличающегося от известного ей. Он будто верил, что если обзаведется всеми внешними атрибутами – от большого дома до идеальной жены, – остальное подтянется само собой. И никто не сможет ни оспорить, ни погубить это. Лайла, в свое время проложившая путь через лабиринт дисфункционального воспитания, понимала, что вещи, за которые цепляешься, чтобы выжить, не всегда рациональны.