Хорошо, что первого сентября уроки проходят по сокращённой программе, и этот «чудесный» день быстро завершился. Но осадок остался. Конфликт просто висел в воздухе. И как Кира ни надеялась, как ни старалась, как ни гнала от себя эти мысли, всё напрасно. От былой утренней уверенности не осталось и следа. Дома, в кругу семьи, она чувствовала себя и красивой, и хорошей, и умной. Здесь же, в стенах школы, буквально через час уже ощущала себя неуверенной дурой.

Сколько сил и труда она потратила тогда весной, чтобы заслужить одобрение одноклассников своим танцем на школьной вечеринке? Ещё ведь было и зелье от Мии. И что? Поахали, посуетились вокруг, одобрили «классный прикид», и всё. А ведь глубоко в душе Кира надеялась на другой приём. Но всё вернулось на круги своя: они либо не замечали её, либо смотрели с презрением. Она изгой! Как ни обидно это признавать – надо смотреть правде в глаза. Поэтому утром она с неохотой шла в школу. «То ли ещё будет», – говорила ей интуиция. И она её не обманула.

Травля началась уже в раздевалке.

Переобувшись, Кира отправилась в гардероб вешать мешок со сменкой. Она неожиданно почувствовала смутную тревогу, внезапное беспокойство и, резко развернувшись, столкнулась нос к носу с двумя неразлучными подружками: Машкой Горшковой и Дашкой Сидоровой. На их лицах были нескрываемые ухмылки из разряда «сейчас позабавимся». А вдалеке стояла Вероничка со своей неизменной молчаливой спутницей Настей О́синой. Они наблюдали. И Машка не подвела.

– А что это ты одна сегодня? Где же твой кавалер распрекрасный? – начала атаковать Горшкова.

– Отстань, не твоё дело, – зло буркнула Кира и попыталась пройти, но не тут-то было. Машка, выше и шире Киры в два раза, перегородила могучей грудью путь: – Не торопись, дорогуша. Мы не договорили.

– Серьёзно? – бросила Кира с вызовом.

– Серьёзно, – тявкнула молчавшая до этого момента Дашка и, подобострастно поглядывая на Машку, растянула губы в хитрой улыбке.

От двойного натиска Кире стало не по себе. Тем более краем глаза она заметила, что за ними наблюдает не только Вероничка, но и добрая половина класса, включая мальчишек. И Кира начала сдавать позиции.

– Ладно, что вам надо? – тихо процедила она.

– Вот-вот. Так-то лучше. Разговаривать сначала научись, дура рыжая, – рявкнула Машка.

От возмущения у Киры начало стучать в висках. Ей хотелось вцепиться в волосы обидчицы или оскорбить в ответ. Но что-то ей подсказывало, что так делать не стоит. Она снова бросила взгляд в сторону толпы наблюдающих одноклассников и уловила на лице Козлова нескрываемое злорадство. Он ждал драки или какой-нибудь иной драматичной развязки. Рядом посмеивались Покровский с Князевым. Всем было интересно и весело. Хищники слетелись на запах крови, не думая, что они точно так же могут оказаться на её месте. Возможно, именно поэтому они с таким остервенением жаждут её крови, чтобы не пролилась их собственная. Кира читала, что в древних цивилизациях приносили жертвы богам. Как-то это там называлось… Жертвенная овца. Но нет! Ей совсем не хотелось быть такой овцой. Она должна постоять за себя. Надо срочно что-то придумать. И Кира, собрав всю свою злость, тихо выдохнула в лицо Горшковой:

– Если не отойдёшь от меня сейчас же, я всё расскажу маме. И имей в виду, она прибежит в школу через пятнадцать минут, и лично тебе не поздоровится, – конечно, это был блеф, никому она звонить не стала бы, но на войне как на войне: все средства хороши.

– Да ну… – скептически протянула Машка, но озадачилась: по её лицу было видно, что она просчитывает варианты, вспоминая, как всего лишь день назад мило улыбалась Алле Дмитриевне, и ей совсем не хотелось выглядеть плохой в глазах взрослого человека. Со взрослыми уже не будет поддержки одноклассников, тут каждый сам за себя, и ей точно достанется. В конце концов, ей это вообще не очень-то нужно!