– Привет, Марта. Почему ты еще здесь?

– Я уже закругляюсь. Дженни опаздывает. Ох, Миа, приходил мужчина с мальчиком. Он спросил, здесь ли ты, а потом спросил насчет уроков пианино для мальчика.

– Ха! – Я размышляла о том, почему же он сразу не позвонил мне по телефону. Потом в дверь танцующей походкой вошла Дженни с широкой улыбкой на лице. – Отчего ты такая счастливая?

– Сегодня вечер поэзии. Я люблю смотреть поэтические дуэли, с которыми выступают мальчишки из колледжа, – сказала она, вскинув и опустив брови.

Я повернулась к Марте:

– Ты можешь идти. Спасибо за все.

– Конечно, маленькая Миа. До завтра, – сказала она, крепко обнимая меня.

Марта ушла, и я вспомнила, что со вчерашнего дня так и не перезвонила маме. – Лучше я пойду домой, Дженни. Мне нужно поговорить с мамой.

– Не говори ей об Уилле, разве только ты приготовилась выслушать нотацию.

– Да, ты права. – Поцеловав ее в обе щеки, я сказала:

– Чао, красавица. – Выходя из кафе, я думала об этом. Мама довольно скоро узнает об Уилле. Поднимаясь по ступенькам к своей квартире, я услышала, как звонит телефон. Подбежав, я схватила трубку и, тяжело дыша, сумела вымолвить: «Привет».

Мужской голос ответил:

– Хм, привет. Извините, я вас от чего-то оторвал?

– Нет, просто я бегом поднималась по лестнице.

– Это Роберт Томпсон. На днях я был в кафе «У Келли» и оторвал номер телефона от объявления по поводу уроков игры на фортепиано. Это Миа?

– Да. У вас есть ребенок, который желает брать уроки игры на фортепиано?

– Да, мне кажется, мы вроде бы встречались. Он был со мной, а вы обслуживали меня за стойкой.

Это был мистер Подходящий.

– Как дела?

– Дела… – Он помолчал. Все хорошо, благодарю вас. А как ваши дела?

– Замечательно. Когда вы хотели бы привести?.. Я медлила.

– Джейкоба.

– Когда вы хотели бы привести ко мне Джейкоба?

– В любое время, когда вы будете свободны. – Тон был резковат.

– Как насчет субботы, около шести?

– Отлично, – сказал он.

– Я живу над рестораном «У Сэма», рядом с нашим кафе. Когда придете, просто нажмите кнопку с цифрой «два», и я впущу вас.

– Хорошо, увидимся в субботу, Миа.

Он не спросил ни о цене, ни о продолжительности уроков. Я задумалась над тем, насколько безопасно в Нью-Йорке давать уроки игры на пианино. Стоило бы принять меры к тому, чтобы ставить в известность Шейл или дам из кафе, когда у меня начинается урок. Именно так я и сделаю. Снова зазвонил телефон.

– Алло?

– Привет, милая, я беспокоилась о тебе.

– Прости, мама, я была занята. Ты приезжаешь на этой неделе?

– Я не смогу приехать, по крайней мере еще несколько недель. – Она надолго умолкла. – Все нормально?

– Да, конечно, – тихо пробормотала я.

– Меня завалили работой. Все в порядке, Миа? Мне кажется, ты расстроена. Как ты справляешься?

Внезапно чувство тревоги о том, что мама подумает об Уилле, и разочарование, оттого что она не сможет приехать в скором времени, сменились чувством одиночества и тоски по отцу.

– У меня все отлично. Я скучаю по нему, – сказала я надтреснутым голосом.

– Я знаю. – Она глубоко вздохнула. – Миа, мне так жаль, что я не смогу приехать раньше. Просто помни, что он с тобой, милая, его кровь течет в твоих жилах. – Последние слова она прошептала, как будто ей было очень больно говорить.

Я остановилась у пианино и долго отбивала ритм клавишей «до» третьей октавы, обдумывая ее замечание.

– Полагаю, это так, – сказала я, когда у меня по щеке скатилась слезинка.

Мы попрощались. Тем вечером я заснула в слезах рядом с Джексоном, думая об отце. Проснувшись через несколько часов, я потянулась к стакану с водой, стоявшему на ночном столике. Я взглянула на часы, было три часа ночи. В комнате Уилла света не было, но я слышала, как он тихо наигрывает на гитаре. Под успокаивающее бренчание я погрузилась в глубокий сон.