К приводам домой посторонних в семье относились с терпеливой брезгливостью. Дело было не в том, что они являлись чужаками, а том, что друзья Юры происходили исключительно из малообеспеченных полунищих семей. Одно время родители опасались втягивания младшего сына в неблагополучную компанию, но друзья оказались людьми вполне приличными, и к тому же хорошо учились в школе. Эти приятели не раз выручали Юру, спасая его от тирании «шакалов», рыщущих в школе и на улицах Егорьевска в поисках остатков мелочи в карманах встречных бедолаг. В шестидесятые-семидесятые годы эпидемия «шакализма» буквально охватила Егорьевск, да и другие малые и большие города страны. По слухам, это явление процветало и раньше. Судьба мелких гопников, как правило, оказалась весьма печальной. Автор наблюдал за их судьбой в течении нескольких десятилетий и сделал удручающие выводы. Впрочем, жизненный путь антигопников, которые вели с «шакалами» беспощадную войну с начала восьмидесятых годов 20 века, справедливости ради, тоже следует признать весьма трагичным, но о них расскажу потом, когда повествование подойдёт к временам антишальной войны…

В квартире номер семь, на втором этаже, в двушке, жили мать и дочь Железновы. Совсем недавно семья состояла из пяти человек, но глава семейства скончался в середине шестидесятых, от полученных ещё в войну ран, а старшая дочь Нина и единственный сын Андрей обзавелись собственными семьями. Нина родилась ещё в предвоенный 1940-ой год. Её отец погиб под Понырями в разгар Курской битвы. Мать повторно вышла замуж и родила ещё двоих детей: Андрея и Людмилу.

Нина закончила библиотечный техникум, была распределена в город Бронницы, в котором прожила два года, пока случайно не познакомилась в электричке с весёлым студентом Федей, возвращающимся из Загорнова, где они половину осени трудились на уборке картошки и свёклы. Это сейчас разбалованные студенты, особенно платных вузов, не знают такой повинности. Раньше, даже школьники старших и средних классов вовсю использовались на прополке летом и на уборке урожая осенью. Трудились, конечно, плохо, относясь к работе, как к каторге, краткосрочной, но неизбежной…

Феде настолько понравилась юная черноволосая девица невысокого роста, красивая, складненькая, что он проявил настойчивость и выпросил телефонный номер библиотеки. Звонил он часто, а под новый год заявился к ней в общежитие, где умудрился остаться на ночь.

Вскоре они поженились, и Нина перебралась к мужу в Москву, на улицу Ольховскую, что находится в непосредственной близи от Казанского вокзала, метрах в пятидесяти от дальнего края последней платформы для электричек.

Родной брат Людмилы, он же единоутробный брат Нины, закончил МАИ и, перед распределением на Байконур, успел обзавестись деревенской женой родом из Зайцево, что расположено в девятнадцати километрах к югу от Егорьевска, на левом, высоком и холмистом берегу речки Щеленки.

Младшая дочь Людмила училась как раз в одном классе с Юрой Бревновым. Собственно, они знали друг друга ещё с малоосмысленного возраста и, даже в младшую группу детского сада пошли вместе. У них давно сложились ровные дружеские отношения. Кстати, довольно редко случается, что разнополые личности, с раннего детства живущие рядом, не утрачивают интерес друг к другу и не наскучивают до полной апатии. У Юры и Людмилы имелось пока лишь одно разногласие: она требовала называть себя Милой, а он не поддавался и упрямо именовал её Людой.

Отдельно следует заметить: Людмилу тщательно оберегали от сомнительных знакомств с молодыми людьми, а Юра был единственным из посторонних ребят, вхожим в квартиру Железновых. Ему, как юноше примерного поведения, вполне доверяла мать Людмилы Анна Алексеевна, преподаватель истории в школе номер шесть. Между собой обе педагогини и Анна Ивановна и Анна Алексеевна держались с подчеркнутой предупредительной вежливостью, но близко не дружили.