Папесса рассматривает свой скипетр, увенчанный позолоченным яйцом:

– Внешний мир…

– Думаю, ты его видела, 666, да?

– Да, я была пьяной, но я его видела. И это мне показалось… непохожим на все, что я себе представляла.

Королева вздыхает:

– Это подтверждают и свидетельства тех, кто выполнял миссии. Это мир, который имеет… «очень сложный вид».

– Этот термин недостаточен для отражения реальности, – уверяет папесса.

– И что ты почувствовала там, снаружи?

– Головокружение… и одновременно чувство восхищения.

Королева поднимает глаза к небу.

– Мир за стеклом… – шепчет она.

– Мир снаружи клетки… – шепотом отвечает папесса.

Над двумя микрочеловечками висит видеокамера, которая записывает изображение, но не звуки. Другие контрольные видеокамеры, размещенные над Микролендом-2, ведут наблюдение за тем, нормально ли протекает повседневная жизнь в миниатюрном городе. Однако обе крошечные женщины знают, что никакая камера не может уловить, что из подвала одного из домов бригада микролюдей копает глубокий туннель, чтобы выйти и наконец открыть для себя большой мир.

Слово «кенгуру» имеет курьезное происхождение. Когда английский натуралист Джозеф Бэнкс, входивший в экспедицию под командованием капитана Кука, показал пальцем на одно из этих забавных сумчатых, спросив: «Что это такое?», абориген ответил ему: «Ган Гурру». Это было 25 июня 1770 г. И путешественник записал это слово, не вдаваясь в дальнейшие исследования. Название «Кэн гуру», позднее упрощенное в слово «кенгуру», стало официальным наименованием этого вида животных.

И только гораздо позднее, когда лингвисты стали проявлять интерес к языку аборигенов Гуугу Йимидхир, они обнаружили, что «Ган Гурру» – это фраза, означающая: «Я не понимаю, что вы говорите».

Немую видеозапись из Микроленда-2, среди прочего, показывают в зале, где проходит заседание Административного совета «Пигмей Прод».

Вокруг овального стола сидят шесть членов Совета – шесть основателей компании, затем представитель государства Франции (в данном случае Бенедикт Друэн, супруга президента Франции, которая внезапно стала проявлять страстный интерес к проекту) и Оливье Вашо, представитель частных акционеров. Этот последний – серьезный мужчина, в костюме, с галстуком, который, как кажется, только окончил Высшую национальную административную школу.

Полковник Наталья Овиц включает свой ноутбук и подключает его к настенному проектору. На центральном экране появляется график с повышающейся кривой динамики оборота компании.

– Наш рост в настоящее время составляет 27 % в месяц, что довольно редко встречается в промышленности в целом, и в особенности во французской экономике. Думаю, что постепенно и государства, и предприниматели открывают для себя потенциал наших Эмчей.

– Значит, мы можем быть довольны: наши усилия оказались плодотворными, – заявляет Вашо.

Не ответив ему, Наталья Овиц продолжает показывать графики:

– Помимо наших успехов в отношении операций с высоким уровнем рисков, высокой радиации или инфекций, в сферах хирургии и высокоточного машиностроения мы также осуществляем прорыв на новые рынки.

Она включает показ слайд-шоу. Все могут видеть улицу в Токио.

– Японцы, – говорит она, – возможно, после недавней миссии МЧ в Фукусиме делают у нас большие заказы, то же самое – израильтяне и саудовцы. Последние – благодаря нашему вмешательству на иранских ядерных ракетах. Сейчас в культуре этих трех стран существует потребление наших услуг, называемое «из признательности». Часто посланным Эмчам даже не поручают миссий, но им оказывают почет во время специальных церемоний и торжественных празднеств.