Спустя час они предавались похоти иначе. Теперь она ласкала его фаллос горячим и мокрым от поцелуев ртом, а в ее промежности снова торчал зеленый огурец.

В этот самый момент старенький флигель дрогнул от удара очередной молнии. Раздался камнепад хрусткого грома. Возле реки бушевала сильная гроза. Потоки воды затекали даже в мелкие сенцы.

Внезапно дверь из сеней распахнулась настежь, молния озарила… стоящую напротив двери статую Нептуна с трезубцем в руках.

– Боже! Леночка, это мрачное гипсовое чучело не дает мне покоя! Что за чертовщина творится у вас тут? Прямо-таки «каменный гость», пришедший к Командору!

Она едва оторвала голову от его члена. Громкий крик Елены Николаевны соединился с очередным ударом грозы.

– Ваня?! Ты?! – только и успела прошептать блудница, как тут же лишилась чувств.

Владимир посмотрел в проем – вместо фигуры Нептуна он увидел невысокого толстяка, коренастого телосложения, в руках которого поблескивали обычные деревенские вилы.

– Убью! – послышался зычный окрик.

– Надо полагать, что вы вернулись? – растерянно улыбаясь, прошептал Владимир. – Грабов Иван Петрович? Будем знакомы.

– Убью!

– Ну, зачем вы так? – Владимир едва успел отскочить от направленных на него острых вил. – А мы вас еще не ждали сегодня… И вот, стало быть, такой конфуз вышел.

– Конфуз??!!!

– Право, как порядочный джентльмен, я готов к сатисфакции. Завтра я буду к вашим услугам, господин Грабов. Готов стреляться. Утром секундантов… готов…

– Сатисфакции?? Дуэль? А вот это ты видел, сукин ты сын? – перед физиономией спешно одевающегося Владимира нарисовался толстый рыжий кукиш с темным не стриженым ногтем. – Дуэль тебе? А хрена не надо?

– Ну, тогда отпустите меня с миром. С кем не бывает? Все мы грешим понемногу…

– С кем не бывает? Вот такого-то паскудства? – он кивнул на тело бездыханной Елены Николаевны, все еще привязанной к столу, в промежности которой торчал злополучный огородный огурец. – Ах ты, каналья! Ах, подлец! Я не посмотрю на то, что мы с тобой когда-то дружбу водили в студенческие годы. Я… я… я поутру тебя кастрирую. И лишь потом отпущу. Ты понял?

Налитыми от злости глазами, Грабов рассматривал пышные формы своей обесчещенной супруги и качал головой.

«И все-таки, кто он таков? Убей, не помню я его по юности… – думал Владимир. – И как же он похож на статую этого дурацкого Нептуна. Очевидно, слеплен был сей божок «по образу и подобию». Надо же! Как гнусно я обремизился! А вдруг и вправду отхватит мне хозяйство? С этого идиота станется!»

Рядом с хозяином оказались два помощника – один помоложе и крепче – он тихо посмеивался в усы и, не стыдясь, рассматривал сдобные прелести расхристанной барыни. Другой был старше, с седой шевелюрой и красным от водки лицом.

– Федот, прикрой барыню пледом и развяжи…

Он наклонился к уху Елены Николаевны.

– С тобой, блядь, будет особый разговор. Теперь тебе веры ни в чем не будет. Выпорю так, что сидеть не сможешь. Оденься, сучка…

Что было далее, Владимир помнил плохо. Красномордый подскочил к нему и что есть дури саданул кулаком по лицу. В глазах у Махнева потемнело, и он отключился на какое-то время. В ушах слышались гулкие стуки и монотонный плач Елены Николаевны. Очнулся он лишь на улице – его волоком, за шиворот, тянули по мокрой траве. Ткань тонкой рубашки треснула.

– Тяжелый черт! – злясь, посетовал молодой. – Федя, облей его водой. Пусть очухается, да сам идет ногами. Не волоком же его по ступеням тащить.

Владимир почувствовал, как его облили речной водой из какого-то ведра. Гроза к этому времени стала утихать.

– В кои веки раз довелось барину в рыло дать! – злобно похвалился красномордый.