– Какая нынче жаркая погода. Я плохо переношу зной. Спасаюсь лишь утренними прогулками и вечерними купаниями, – легко пожаловалась она и снова улыбнулась милой и кроткой улыбкой.

Она прошла чуть вперед. Сквозь тоненькую ткань розового платья и нижнюю батистовую юбку отчетливо проступали контуры ее роскошных ягодиц. При каждом движении они упруго покачивались. Токая талия переходила в узкую спину. Широкий ворот обнажал начало нежной спины. Махневу до ужаса захотелось прикоснуться к ее светлой коже. Даже на расстоянии нескольких шагов от дамы веяло каким-то тонким ванильным ароматом.

Что это за запах? От него кружится голова, и хочется ее обнять. Вдвоем они оказались в березовой роще. На поляне летали бабочки и стрекозы, шумели толстые шмели. Елена Николаевна вдруг оступилась и ойкнула. Владимир протянул ей руку. Ее маленькая ладонь оказалась удивительно нежной, чуть влажной от жары. Она хотела в смущении одернуть руку, но Владимир вдруг быстрым движением поднес ее к своим губам и поцеловал.

Женщина снова вспыхнула.

– Елена Николаевна, вы позволите мне предложить-таки вам свою крепкую ладонь? Возьмите меня под руку. Здесь лес, и множество коряг и пеньков. Не ровен час вы снова оступитесь.

– Бог с вами! – возразила она. – Я отлично знаю эту дорогу и прошла бы по ней даже с закрытыми глазами. Все дело в том, что я сегодня надела новые туфельки. А они мне немного жмут.

Она подняла край длинной юбки и показала носок беленькой узкой туфли. Юбка взметнулась чуть выше, обнажив тонкие щиколотки и начало стройных икр.

– Давайте тогда я вас возьму на руки и донесу до усадьбы? – предложил Владимир.

– Нет, что вы. Благодарю. Тут недалеко. Я дойду сама, – она посмотрела на него так смущенно и вместе с тем нежно, что сердце Владимира сделало в груди кульбит.

Он смотрел на родные его сердцу березки, елочки, траву и полевые цветы.

«А может, эта дверь, которая открылась вот так, по ошибке, и есть вход в другую жизнь? И я, погостив у этого милого семейства, возьму пару гнедых и укачу в Нижегородскую губернию?»

От этой перспективы у него закружилась голова. Легкие наполнились свежим лесным воздухом. Он поднял голову вверх – синее небо лучилось от солнца, настоящего солнца.

– Как тут у вас хорошо-то! – воскликнул Владимир.

– Да! У нас чудные места, – подтвердила с улыбкой хозяйка. – Я знала, что вам понравится. А направо, полверсты вперед, у нас разросся большущий малинник. Отец Ивана когда-то к дикой малине подсадил кусты садовой. И теперь вся ягода там превкуснейшая. Мои девушки ходят за ягодами, а я варю варенье. И земляники у нас видимо невидимо. И цветов.

– Краше всех цветов в вашей усадьбе – ее хозяйка, – отвесил Владимир комплимент своей обворожительной спутнице.

Наконец, они подошли к небольшой возвышенности, на которой стоял старинный двухэтажный каменный дом, крашеный голубой краской, с мансардой и четырьмя колоннами. Окна дома были распахнуты. Лишь светлые занавески почти не шевелились от летнего зноя.

– Пойдемте на веранду. Я прикажу подать туда обед. Вы, верно, проголодались?

– Я? – Владимир стал припоминать, когда он ел в последний раз.

«Похоже, я ужинал вместе с Екатериной, перед ее страшными метаморфозами. Но, черт знает, сколько времени прошло с тех пор. Мне кажется, я слишком долго спал».

Он оставил свои рассуждения на потом, тем паче, что желудок хозяина подтвердил своим урчанием то, что пренебрегать обедом совсем не стоит.

Обстановка на веранде выглядела довольно уютной. Белая скатерть покрывала округлый стол. На столе возвышалась фарфоровая ваза садовыми ромашками. Вокруг стола располагались уютные стулья, плетенные из лозы, с мягкими подушками на месте сидений. Здесь, под сенью высокой крыши, в тиши зеленых лип, было прохладно и чертовски уютно.