Бродягу можно понять. Голод хуже яда. Поэтому Кира взяла контейнер с гречкой и сосисками, который принесла из дому, и пересыпала его содержимое в целлофановый файл. Похоже, снова ей придётся отказаться от завтрака. Лишь бы не вошло в привычку.

– Миша, у тебя есть ложка?

– Ложка? – с недоумением посмотрел на неё лейтенант.

Даже если она у него и была – ему меньше всего хотелось отдавать её бродяге. И то, что он, возможно, её вернёт – его мало успокаивало.

– Да, вон чайную давай. Чайная тебе пойдёт, Николай?

Коля застенчиво заулыбался, ощущая радость, что скоро поест.

– Да, я не прихотливый. И не таким ел.

– Вот и отлично. Всё, Миша, я тебе свою из дому принесу.

– Вот спасибо. – обиженно буркнул помощник.

– Извини, Николай, но кабинет мы закрываем, потому тебе придётся выходить вместе с нами.

– Ну, Кира Валентиновна. А что если я сейчас выйду, а он меня там поджидает за углом с топориком?

– Николай, не неси бред. Если он где-то неподалёку – то скамейка у РУВД, где ты можешь поесть – последнее место, куда бы он пошёл. К тому же, если экспертиза подтвердит, что в пирожках есть яд, то ты, по его мнению, давно уже должен быть мёртв, и убивать тебя второй раз не имеет смысла.

– И всё равно. Можно я с вами поеду? Я всё-таки после душа, салон вам не испачкаю.

Михайлова перевела взгляд на заранее недовольного лейтенанта. Ведь на его машине им предстояло ехать. Тот с подавленным видом понял, что сейчас от его ответа зависит многое. Ведь, что если и правда до конца дня с ним что-нибудь случится. Да и к тому же усомниться вслух в чистоте одежды, которую принесла начальница, он тоже не рисковал.

– Да, ладно тебе, Миша. Он ведь в самом деле из душа. И вещи на нём чистые. К тому же, вдруг он узнает убитого. Или ты не помнишь, каково это опознавать лиц без определённого места жительства?

– Ладно. – пробурчал под нос Михаил. – Только в машине ты есть не будешь. Понятно?

– Так, а мне что? Придётся сейчас покойника опознавать? – испуганно возмутился свидетель.

– А как же? – у Михайловой в глазах загорелись огоньки, а на лице натянулась злорадная ухмылка. – Для чего ж мы тебя, по-твоему, берём? Ты, Николай, в нашем деле главный помощник и свидетель. Твои ж друзья, обычно, документов не имеют, потому, поможешь нам, если сможешь.

– Ладно. – похоже, Коляну уже перехотелось ехать куда-либо с полицейскими.

В машине, по пути к месту преступления, полицейские, сидя на передних сиденьях, оживлённо вели разговор по поводу этого необычного дела.

– И всё-таки странно это как-то. Мессия… Почему именно посланник Божий?

– Да, мало ли в психиатрии случаев подобных встречается? Когда в палате психушки один кричит, что он посланник Божий, а пациент из другой палаты утверждает, что он никого не посылал.

– И всё равно. Любая идея, даже в воспалённом разуме, имеет своё начало, и не возникает на ровном месте. Для того, чтоб вбить себе что-то в голову – нужно это откуда-то взять.

– Серьёзно? Вы сейчас пытаетесь анализировать мысли шизика? Вам самой не страшно?

– Смотри. Ты можешь представить себе синхрофазотрон?

– Кого?

– Вот. Ты не можешь представить себе синхрофазотрон, поскольку ты его никогда не видел и не знаешь, как он работает.

– И что?

– Для того, чтоб возомнить себя Наполеоном, нужно как минимум знать кто это.

– И вы пытаетесь понять, откуда Геннадий знает, кто такой Мессия?

– Именно. – задумчиво ответила Кира.

– Да, что тут думать? Он же в церкви книжки свои перебирает. Там, видать, и начитался про пророков всяких. Вот и возомнил себя одним из них.

– И всё равно не понимаю. Почему Мессия? Почему он выбрал такой способ выполнения своей чёрной миссии? Он не кажется плохим человеком.