Вообще даже при заочном знакомстве с Михаилом Николаевичем у многих людей возникало желание «дотянуться» до него. До его образованности, интеллигентности, до этого потрясающего чувства юмора, хотя в его случае чувством это не назовёшь, это уже был образ жизни.
Вот так Задорнов, сам того не подозревая, нечаянно определил дальнейшую судьбу некоего молодого человека из Сибири. И вскоре, уже будучи на год дряхлее, молодой человек перебрался в Москву, принял участие в конкурсе артистов сатиры и юмора, стал лауреатом, и, к его великой радости, гала-концерт победителей посмотрел великий Задорнов…
Тогда моя тень первый раз промелькнула на его пути, видно, день был жарким, поэтому тень пришлась кстати…
По русскому обычаю – до дна!
Глава про первый звонок
Михаил Николаевич в тот год обратил внимание на двух отпрысков. В первую очередь это Макс Галкин. Ну, на него невозможно было не обратить взор, поскольку, по моему мнению, он был и остаётся самым одарённым артистом нашей плеяды, как бы противно и прискорбно мне ни было об этом писать…
Ещё до конкурса Задорнов предложил Максу, чтобы тот поработал номером в его концертах. Чтобы сказать мэтру «да» – для этого даже не надо было обладать национальностью Галкина.
Михаил Николаевич впервые увидел Максима на церемонии премии «Овация». Задорнову её вручили как лучшему юмористу страны. Кроме него, номинировались Жванецкий и Измайлов. Лион Моисеевич со свойственной ему самоиронией рассказывал:
– Никогда ещё сердце моё не билось так учащённо! Ночи не спал, всё размышлял, кому дадут… Жванецкому или Задорнову… В советские времена часто дефицитные товары продавали с так называемой нагрузкой: хочешь сгущёнку – купи ещё кильку в томате. А у меня же с килькой одно лицо…
Макс на той церемонии выступал с номером как приглашённый гость. Поначалу чванливая светская аудитория в зале не обращала на юное дарование никакого внимания, но потихоньку он взял бразды правления в свои руки, полностью приковал к себе глаза и уши публики и имел ошеломительный успех, что было сродни подвигу, учитывая доброжелательность присутствующих…
Кстати, за кулисами той церемонии Михаил Николаевич познакомился не только с Галкиным. Была там ещё одна птица, гордая и неприступная… Белый орёл… В лице создателя и солиста одноимённой группы Володи Жечкова. Тогда из каждого утюга раздавалась их песня «Как упоительны в России вечера». Задорнова зацепила одна строчка этого бессмертного хита: «И вальсы Шуберта, и хруст французской булки…»
Ну, с булкой-то ладно, а вот насчёт вальсов Шуберта?.. Дотошный сатирик полез в энциклопедию и узнал: Шуберт действительно написал несколько произведений под названием waltz. Но написаны они были исключительно для фортепиано и относились не столько к танцевальной музыке, сколько к пьесам для домашнего музицирования или концертного исполнения.
И вот, столкнувшись клювом к клюву с «орлом», Задорнов, конечно же, не мог не пройтись по поводу несчастного австрийского гения:
– Володя, Шуберт вальсы не писал.
Жечков ответил достойно мировой классики юмора:
– А это его проблемы!
Вскоре над этим диалогом уже рыдала вся страна.
А через несколько месяцев предложение поработать с Михаилом Николаевичем поступило и мне. Вы можете представить себе чувства молодого артиста, у которого только-только появился первый в жизни мобильный телефон, и во время одного из первых звонков в трубке прозвучало:
– Серёжа, здравствуйте! Это Задорнов.
…Меня уже в жизни разыгрывали. И я сам это дело уважал. Поэтому первой мыслью было – кто? Какая ***? С Максом мы тогда были знакомы формально, у меня даже телефона его не было. Тогда кто? Грушевский? Пономаренко? Второй Пономаренко?..Жил я тогда в общежитии на «Соколе» при одном учебном заведении, куда меня по блату устроил ректор Анатолий Тимофеевич, он же по совместительству большой друг моего отца. Заведение называлось непросто – Российский государственный открытый технический университет путей сообщения. Главное в названии – это аббревиатура. РГОТУПС… И, глядя на лица отдельных абитуриентов, я понимал – правильное название.