– Галина Андреевна, о чём Вы обычно разговаривали с Михаилом?

– Мы всегда с ним находили, о чём поговорить. В основном о театре, отца его часто вспоминали. Когда не стало Галины Борисовны, вместе горевали. Говорю ему – Миша, ты должен стать художественным руководителем театра. Именно ты наследник «Современника». – «Ладно Вам, Галина Андреевна», – отвечает он. Миша помнит об этом. Вспоминаю сейчас эти наши беседы. До слёз. Хвалю его иногда: «Мишка, ты хорошо сделал эту роль!» – «Да ладно, нормально», – смущается он. «Люблю тебя, Мишка!» – говорю ему, а он смеётся. Такой он для меня всегда. Зашёл он как-то перед самым карантином ко мне в кабинет. – Галина Андреевна, посмотрите, какие у меня ногти! – Показывает мне страшные длинные когти, как в ужастиках.

– Я сыграю в фильме ужасов, – говорит он мне. – Молодец Миша, что будешь играть эту роль, для тебя это новое направление.

Я слушала Галину Андреевну и думала, что Михаил сказал тогда слова, которые оказались пророческими: через несколько месяцев он действительно оказался будто в фильме ужасов, только, к сожалению, не на съёмочной площадке, а в жизни.

– Давай, играй! Весёлый такой был в тот день… Таким, каким мы хотим видеть его всегда в нашем «Современнике». Я очень надеюсь, что Миша прочитает эту статью (Речь идёт о моей статье, которая была опубликована в СМИ – Прим. авт.) и поймет, как к нему относятся его настоящие друзья! Можно я вот так прямо и обращусь сейчас к нему?

– Конечно, можно!

– Дорогой мой Миша, я тебя поддерживаю, ты это знаешь. Миша, желаю тебе крепкого здоровья, терпения и сил. Крепись! Всё будет хорошо. Я тебя люблю. Целую. Лиштванова.

Созванивались мы с Галиной Андреевной в то лето чаще, чем обычно. Со дня аварии прошло уже почти полгода, и Ефремову был вынесен приговор, который поразил своей суровостью тех, кто любит этого человека, сочувствует ему, переживает за него.

В день рождения Михаила, а появился будущий артист на свет в день милиции, десятого ноября, его этапировали в колонию. Путь признанного виновным лежал в Белгородскую область, где ему надлежало отбывать долгий срок – восемь лет лишения свободы.

Наверное, это была самая тяжёлая дорога в его жизни… «Столыпинский вагон» – это не купе в скором поезде и даже не плацкарт, а холод, нары, частые пересадки, нервные перегрузки, порой жестокость охранников.

В этот момент мне позвонила Галина Лиштванова, одна из немногих, кто осмелился публично поздравить Михаила в информационном пространстве. «Пиши, пожалуйста, мне надо непременно высказаться. Уверена, что Миша прочитает мои слова, и ему станет теплее на душе, по крайней мере, он убедится в том, что его здесь любят и ждут», – сказала она.

«Дорогой Миша, поздравляю тебя с днём рождения! Тебе непросто сегодня, но я знаю, что ты не теряешь бодрости духа. Мы все надеялись, что приговор будет справедливым, но этого не случилось. Мы уверены, что ты освободишься и откроешь свой театр, он будет талантливым, как и все проекты в твоей жизни, здесь тебе никто будет не указ, а мы все, старые и малые, твои друзья, прибежим на твои спектакли. Чего я тебе искренне желаю. Мы верим, мой гениальный мальчик, что ты всё же скоро освободишься…»

– Галина Андреевна, как Михаил отмечал свои дни рождения в театре?

– Он в театре не отмечал. Любил отмечать дома, с мамой, с семьёй, с сестрой, с детишками. Все только о выпивке и говорят, а о том, что Мишка заботился обо всех своих родных, нигде ни слова. Пусть сейчас передаётся ему тепло наших душ. Хоть дата и не круглая, но поздравить надо. Куда я ему сейчас позвоню, куда напишу? Хорошо, что есть возможность поздравить через газету. Дорогой мой Миша, я по-прежнему тебя поддерживаю. Ты это знаешь. Мы все боролись за тебя и боремся.