Алехин говорил: «...посредством шахмат я воспитал свой характер». Ботвинник мог бы сказать, что благодаря своему характеру он стал чемпионом. «Он был, как американцы говорят, „Self made man“ (человек сам себя сделавший)», – писала о Ботвиннике его дочь Ольга.

Коллективизация, индустриализация и «шахматизация» всей страны происходили одновременно. Последняя была наиболее удачной и самой безболезненной, но нуждалась в своем Стаханове, в своем символе. Комсомолец Михаил Ботвинник заслуженно стал правофланговым в многочисленной армии советских шахматистов. Его отличали честность, убежденность и принципиальность, а также знание своей миссии – принести Родине звание чемпиона мира.

Помимо шахматного таланта и умения отстаивать свои убеждения у молодого специалиста, окончившего Ленинградский политехнический институт, было еще немало других достоинств – он хорошо знал русскую литературу, отдавая пальму первенства Александру Пушкину, был остроумным собеседником, прекрасным танцором, в совершенстве освоившим фокстрот и чарльстон. «Никогда не думала, что шахматисты танцуют», – услышал он однажды комплимент из уст самой Галины Улановой. Начинающий ученый Ботвинник уже добился первых успехов в электротехнике и не собирался останавливаться на достигнутом. Умение просто и доходчиво излагать свои мысли помогало ему как при аналитической работе над шахматами, так и при написании диссертации.

Патриарх отечественных шахмат

Ни частое общение с «сильными мира сего» – прокурором республики и председателем шахматной секции Крыленко, ни призы и награды – машина в подарок от Орджоникидзе за победу в Москве (1935), орден «Знак почета» за успех в Ноттингеме (1936) – не сделали его лицемером. Когда считал нужным, соглашался подписать письмо-рапорт товарищу Сталину о своих успехах, когда считал для себя невозможным, отказывался подписать письмо о сфабрикованном «деле врачей» (1953), а еще четверть века спустя не поставил свою подпись под письмом советских гроссмейстеров, осуждающих Виктора Корчного, оставшегося на Западе (1976).

Сын зубного техника Моисея Ботвинника в середине 1930-х годов стал гордостью страны. Его имя знали во всех уголках Советского Союза, на него равнялись комсомольцы, с него брали пример пионеры. Колоссальную работоспособность обеспечивал раз и навсегда устоявшийся жесткий режим. Он ставил перед собой цель и планировал методы ее достижения. «План занятий самого умного мальчика в мире М. М. Ботвинника», – не без доброй иронии написала осенью 1936 года его жена Гаянэ, когда муж начал «вкалывать» по 12 часов в сутки над кандидатской диссертацией.

Война отодвинула достижение главной цели – звание чемпиона мира по шахматам. Сильная близорукость освободила от армии, но могла не спасти от блокадного Ленинграда. Не подвело природное чувство опасности, развитое в шахматных сражениях. Через два дня после своего 30-летия Ботвинник с женой уехали с театром, а менее чем через месяц началась блокадная эпопея, унесшая жизни многих тысяч людей, и среди них был его старший брат, талантливый изобретатель Ися Ботвинник, создавший в Ленинграде первую систему уличных светофоров...

«Глас народа священен», – сказал Сенека Старший. Глас народа назвал Ботвинника еще при жизни «Патриархом советской шахматной школы». Его авторитет был неоспорим, а его мнение – определяющим. На партию с мэтром настраивались, как на «последний бой», одевая парадные костюмы и приводя в свидетели исторического события самых близких родных и лучших друзей. Когда ему исполнилось 60, он нашел в себе мужество сказать «хватит!» и перестал участвовать в соревнованиях. Свой опыт и знания передавал ученикам. Среди воспитанников великого Учителя – великие Ученики: Анатолий Карпов, Гарри Каспаров, Владимир Крамник (см.