– Рыбка, это ты стираешь своими кругами?

Но рыбка не отозвалась, зато ивы вдруг зашелестели, зашебуршали своими иголками серебристыми. И вдруг лягушка ответила вместо рыбки каким-то доселе неслыханным «Ква». Не обычным своим уверенным «ква», а долгим и протяжным как волчье завывание: «кваааааууууааа!». Марисол уронила меч и осела на корточки.

– Собиратель платья!

– Марисол, – спросил Мигель, – Я точно не корнеплод?

– Точно! – учительским тоном сказала девочка.

И тут рыбка плеснулась на воде, и круги побежали во все стороны.

Почему это так обрадовало Мигеля – невозможно было понять.

– Собиратель платья! – временами повторяла Марисол, делая очередное плавное круговое движение мечом и прыскала со смеха.

Они стали бегать к дороге вместе. После медленного меча. Солдаты не прекращали своих усилий. Они уже добрались до развилки. Но странным образом они не могли различить вход на тропу.

Тень какое-то время не появлялась. Казалось бы, она почти нащупала их, если только именно их она искала.

И однажды, когда они уже вышли на полянку к верхнему дому, они увидели дедушку во дворе. Он что-то там собирал на лугу подальше и ближе к лесу. И Марисол, как ужаленная, побежала к нему, звеня ножнами. Она плюхнулась рядом с ним и рассказала ему это, потом то, потом еще раз это, потом еще то и уже забыла, что рассказала и что рассказывала, и потом она села рядом с дедушкой и замолчала.

– Я тоже так думаю, – сказал дедушка, – это же просто здорово!

– Дааааа! – закричала Марисол, но не очень громко.

– А что ты тут делаешь? – заговорщицким шепотом спросила она.

– А вот я тут тебя слушаю, – таким же голосом ответил дедушка.

Дедушка был очень гибкий и спокойно и с удовольствием сидел на коленях на пятках с оттянутыми назад мысочками.

– А еще?

– Давай вкуснятину собирать! – почти закричал дедушка.

– Даваааааааааай! – закричала девочка, плюхнулась на бок и к дедушке на колено, потому что дедушка сидел на пятках. Дедушка был очень гибкий.

– Давай! – выдохнул дедушка.

И так они вкуснятину собирали. Интенсивно. Солнце уплывало за кроны, Марисол зажмурила глазки и свет на ресницах, переливался радугой. И облачка стали таять. Звук топора доносился из-за дома. Дедушка гладил ее по голове. А потом дедушка достал флейту и стал играть волшебную мелодию. Ветер поигрывал верхними ветками лиственниц, а ворон прилетел из-за леса, и донесся его крик. Потом еще раз. Только его никто не видел.

Мигель колол неисчислимые кубометры дров, не заходя в дом, потом ополоснулся у колодца и влетел в прихожую. И опять понял, что кто-то еще там есть.

Исабель стояла в дверях комнаты и смотрела туда, где был камин.

– Он такой сильный? Почему он? Кто он?

– Он воин, – донеслось из комнаты, – Но с таким большим сердцем, что оно сюда не пролезет.

– Как его остановить? Он погибнет тут. Это не его битва.

– Он сам выбирает свои битвы. Такое сердце не ошибается. У него много здесь родственных душ, поверь мне. Кто-то там носом любопытным своим суется? – интонация стала шуточной.

Мигель рванул вперед, но Исабель развернулась и оказалось вся в дверном проеме. Мальчик стоял перед ней, и она протянула правую руку и положила ее ему на щеку. Мигель немножко растаял от этого прикосновения, и импульс пропал.

– Кто там?

– Там Отец Кассиан. Ты увидишься с ним. Не переживай.

Из-за окна донесся крик ворона. Потом отворилась дверь и два великих собирателя вкуснятины ввалились в дом. Что они там насобирали в траве было довольно сомнительно, но они и не хвастались ничем. Они дружно сказали:

– Ееееесть! – и побежали за стол.

В доме кроме них никого не было больше.