САВИЦКИЙ [одобрительно наклоняя голову]. Это чувство делает вам честь, государь, я полагаю, что король поймет его. Он заинтересован в вашем деле по причинам более высокого порядка. Впрочем, estmodusinrebus14, и ваша светлость может обойти это затруднение!

ДМИТРИЙ. Каким образом?

САВИЦКИЙ [после некоторого колебания]. Боже мой!.. пусть ваша светлость подарит Смоленскую землю воеводе Мнишеку, к которому король весьма расположен, в качестве пожизненного удела, если он согласится выдать за вас дочь. Я же скажу королю, что вы уже распорядились этой вотчиной; а позднее, после смерти воеводы, будет видно…

ДМИТРИЙ [с легкой усмешкой]. Понимаю… что ж! Мой тесть пожизненно будет удельным Смоленским князем в пределах российского государства. Можете пообещать ему это от моего имени. А теперь – чего хочет от меня его святейшество папа?

САВИЦКИЙ. С этой стороны, я уже заручился вашим обещанием, остается лишь закрепить его на бумаге.

ДМИТРИЙ. На бумаге?..

[С правой стороны сцены показывается отец Григорий и некоторое время стоит незамеченный, скрестив руки на груди.]

САВИЦКИЙ. Вы же знаете, государь, verbavolant, scriptamanent15. Вы ведь не откажетесь сегодня же подписать привилегию, позволяющую Обществу Иисуса16 открывать в Московии церкви, монастыри, семинарии, школы и приюты. Кто хочет больше всего, хочет меньше всего.

ДМИТРИЙ. Но как я могу подписывать подобные документы, когда я пока всего лишь беглец без авторитета и власти.

САВИЦКИЙ [в сторону, заметив Григория]. Ах, вот этого свидетеля я с чистым сердцем послал бы ко всем чертям… [Наклоняясь к Дмитрию, тихо.] Ваша светлость забывает, что после смерти последнего царя вы являетесь государем по праву, следовательно, привилегия, подписанная вами сегодня, будет иметь силу, лишь только вы станете государем по сути.

ДМИТРИЙ [громко, не замечая приближающегося Григория]. Если подобная бумага дает вам больше гарантий, чем мое слово, подготовьте ее, я подпишу.

Сцена VII

ТЕ ЖЕ; ОТЕЦ ГРИГОРИЙ.

ГРИГОРИЙ [Дмитрию]. Так вы собираетесь подписать свое лишение прав еще до того, как взойдете на трон?

ДМИТРИЙ. Отчего же, отец Григорий?

ГРИГОРИЙ. Да ведь бумага, которую от вас требуют, отдает Россию римским еретикам. Но Господь не допустит этого; ибо он сказал устами царя Давида: «Не допустит Господь терпеть голод душе праведного, стяжание же нечестивых исторгнет»17.

ДМИТРИЙ. Где вы здесь видите стяжание? Я всего лишь хочу, чтобы царь не вмешивался в религиозные дела, которые не находятся в его ведении, и чтобы он предоставил полную свободу совести.

ГРИГОРИЙ. Царевич Дмитрий… [Отводит его в сторону, вполголоса.] вы заставляете меня сожалеть о том, что я привез вас в Польшу… и дал вам образование, принесшее вот такие плоды. Да простит меня Господь. [Осеняет себя крестным знамением.]

ДМИТРИЙ [вполголоса]. Отец мой, я полагаю, что вы собирались сделать из меня не монаха, но государя российского. Дайте же мне действовать по моему усмотрению и поверьте, что я не стану принуждать ни одного русского менять религию. [Оставаясь в середине сцены, громко.] Преподобные отцы: я еще раз заявляю, что я нисколько не намерен вмешиваться в ваши теологические споры. Все, чего я желаю, – это видеть вас, священников одного Евангелия, спорящими о том, кто даст человечеству более высокую божественную мысль, кто научит более чистой морали. На этом позвольте мне удалиться, я не могу явиться в охотничьем костюме к столу воеводы.

САВИЦКИЙ. Царевич Дмитрий… [Отводит его в сторону, вполголоса.] вы сдержите свои обещания?

ДМИТРИЙ. Я дал вам слово и сдержу его.

САВИЦКИЙ. Сердце его святейшества возрадуется. Добавлю, впрочем, что он ожидает письма с благодарностями с вашей стороны.