И – вот.

Первое замечание – невольное и неминуемое – я уже сделал.

Человек как живое существо – остался частью живого мира и, конкретнее, частью – животного…

Остался!

Просто в лапах-руках у животного очутился… разум. – И что с того, что разум – за его же собственными, животными, лобными дугами-морщинами.

Или – точнее и поэтичнее сказать: разум в животное – запрыгнул, наморщив ему, животному, лоб.

Второе замечание – уже, с моей стороны, даже, может быть, нетактичное и стыдливое…

А как же учёные эти самые, вообще – как таковые, никогда не задались вопросом: что было с человеком – нет, не все даже его два миллиона лет, а хотя бы – так называемым «современным», полноценно «разумным разумным», последние двести тысяч лет?..

Ведь именно эти-то сотни тысяч – и есть, по большому счёту, История!

Притом – разума и Разума.

А вовсе не какие-то последние всего-навсего пять-шесть тысяч…

Которые – всего лишь история, с маленькой, получается, буковки…

В смысле – с написанной.

…То-то я всегда чурался большого общества.

И предпочитал контакт, если постоянный, – с редкими и с глазу на глаз.

И уж всегда – ещё пуще самодостаточность! – от всех брезговал похвалами.

Да что там – мне всегда становилось стыдно… невыносимо стыдно… когда меня просто-напросто спрашивали… что я сегодня ел… что я – кушал!.. что я – жрал!..

…Замечания эти мои, по сути, о недостатках статьи…

Точнее – даже наоборот: о достоинствах, вкраплённых в неё, которые не были замечены… самими авторами…

Так – говори, говори!

А именно – что.

Уже не в добавление к статье, а – в ином расположении тех же мыслей.

Вот и говорю.

Всё то, что в ней только ещё пророчится… уже было!..

Ещё одно открытие…

…Даже шляпа тогда с меня не свалилась.

Да и сам не знаю своих, моих, возможностей!

Например – только, небось, теперь – спустя, может, лет десять – назрела нужда дать, наконец, название тому случаю…

…Ехал я из гостей и в гости.

Всё, как говорится, понятно.

Да только не понятно мне в тот час было – из одного-то района города в другой: на какой остановке выходить?

А за окнами автобуса – поздней осени вечерняя скучная темь.

В салоне же – ещё, конечно, скучнее.

Я, видимо, закрыл глаза… Я, видимо, чуть задремал…

А прежде, наверно, спросил кого-то, кондуктора или пассажира, далеко ли та остановка…

…И вот – чувствую.

С внезапной чётко-трезвой бодростью.

В неуютной чёрной темноте – стою.

И чьи-то руки чужие – шарят у меня по карманам… в пальто… в костюме…

Далее – сила какая-то (что как бы не моя, а – во мне) ожила – и оттолкнула кого-то…

И – светло стало!

…Вот и сетую: то же было одно из редкостных мгновений моей жизни.

…Светло стало на некоторое продолжительное мгновение.

Светло сделалось – будто у меня над головой зажёгся яркий фонарь!

Молодой человек… лет тридцати… светловолосый, аккуратно постриженный… в куртке короткой натуральной кожи… в джинсах светло-синих…

И – опять непроглядная тьма.

Тем более густая – после яркого света.

…А я уже скорее шёл прочь. Прямо по проезжей части. Лишь бы к какой-нибудь другой остановке.

Лица его – того – я не запомнил. К сожалению? Не к сожалению?.. Он – оттолкнутый – стоял на четвереньках. По его медлительности судя – весьма пьян. (Потому-то, скорей всего, он и дерзнул на грабёж… подсказав мне остановку потемнее…)

Нет, нет! На частичку мгновения – черты его лица были именно правильные… О таких-то, после чего-то случившегося, и говорят: никогда бы не подумал…

…Я спокойно шёл и пришёл домой.

Спокойно разделся.

Спокойно лёг спать.

…Между тем – мне было и слегка волнительно.

Да! В то мгновение – не фонарь над моей головой горел…

Боже, боже! Это горели-светили – мои глаза…