От долгого сидения на корточках ноги постепенно начинали неметь. «Потом будет больно, когда встану». Альберт преувеличенно аккуратно расправил складки на юбке и сложил руки у себя на коленях.

– Ну вот, теперь ты совершенна. – Голубые водянистые глаза оценивающим взглядом ощупали дрожащую фигурку сидящей перед ним на стуле девушки. Он взял пленницу за подбородок и покрутил её голову в разные стороны резкими движениями, внимательно всматриваясь в черты лица.

«Очень хорошенькая!» – резюмировал, наконец, Альберт про себя. «А сходство с Ней просто невероятное! Нужно было сразу искать такую девушку, а не терять время даром! Впрочем, те дурнушки пригодились как учебные пособия. Нет, всё-таки недаром я так долго искал и выжидал! Кожа у девушки такая же нежная и бархатистая, как и у Неё! И глаза, и губы!»

Альберт осторожно провёл кончиками пальцев по горячей влажной щеке пленницы – красный капроновый чулок, удерживающий кляп, глубоко врезался в кожу жуткой кровавой ухмылкой.

Девушка протестующе замычала и отчаянно завертела головой в попытке избавиться от прикосновения этого жуткого человека. Сквозь кляп послышался сдавленный стон, из глаз с новой силой хлынули слёзы, оставляя на щеках чёрные разводы. Туго связанные за спиной руки побелели и потеряли чувствительность, тело содрогалось в непроизвольных конвульсиях.

Альберт убрал руку. Ну и пусть! Пока можно и уступить этой недотроге. У них ещё полно времени впереди! Он сложил руки на коленях, как складывают их послушные дети, и внимательно всмотрелся снизу вверх в заплаканное лицо девушки.

Хотелось поймать её взгляд и понять, что там прячется в глубине, за голубой радужкой её глаз. На несколько мгновений показалось, что это ему удалось, но он не выдержал и тут же отвёл глаза. Его вдруг охватил стыд. До этой минуты он и представить себе не мог, насколько может быль сильным и испепеляющим это чувство. Даже когда он в детстве задушил противного соседского кота и кинул мёртвое тельце в подвал, не было так стыдно! Даже когда хозяйка котика, маленькая девочка, с плачем звала своего любимца, чтобы он вернулся домой.

А дрожащая перепуганная пленница имела непонятную власть над его совестью. Если бы только он предусмотрительно не заткнул ей рот кляпом и пленница могла говорить!

Сейчас ей стоило бы только приказать, нет, даже не приказать, а просто попросить – он бы отпустил её на все четыре стороны, пожертвовав всеми своими замыслами и желаниями. А ведь он так долго планировал этот праздничный обед! Кляп во рту пленницы – всегда хорошая идея. Даже в таком уединённом месте. Иначе вот такая даже незначительная мелочь может испортить всё веселье. Альберт, кряхтя, поднялся с корточек – по затёкшим ногам снова побежала кровь, распространяя волны колючей боли. Хорошо!

Потоптался на месте, разминая колени с довольным хрюканьем. Огляделся – всё было готово к торжеству. Под столовую была отведена самая большая комната с огромным праздничным столом во всю длину. За окнами виднелся лес – дом находился на окраине заброшенного дачного посёлка.

При советской власти это место облюбовали под застройку партийные боссы и чиновники от УВД. Тогда всем выделялось по шесть соток под садово-огородные участки. Чтобы получить вожделенные сотки в хорошем месте, а не на глине, приходилось записываться в очереди и обивать пороги.

Слуги народа, конечно же, подмяли под себя довольно приличные наделы жирной от чернозёма земли. И размерами они были никак не по шесть соток! А больше, много больше! Слугам народа требовался приятный отдых от дел праведных на большой и удобной территории. Дома на участках возводились с особым размахом – двух– и трёхэтажные, с вычурными балконами и мансардами. С подземными гаражами и летними кухнями.