Хмурым утром 24 декабря 1925 года в Ленинград приехал Сергей Есенин. Через полтора часа поэт стал постояльцем подведомственной ГПУ гостиницы «Англетер». Это первая, но далеко не последняя странность четырёх последних дней его жизни. В Москве, провожая Есенина, его подруга Августа Миклашевская заметила, как на вокзале мимо них быстрой походкой прошли знакомые поэта Александр Сахаров и Георгий Устинов. Оба они имели отношение к работе органов ГПУ, хотя Сахаров числился работником издательства, а Устинов был доверенным лицом Бухарина и направлялся в Ленинград для контроля за оппозиционной питерской прессой в дни 14-го съезда РКП (б).

По всем приметам Есенин уезжал из столицы окончательно. Во-первых, в Москве он был бездомным. Своей квартиры или комнаты у него не было. Во-вторых, большевистская власть уже буквально прижала Есенина к стене, оформив на него 12 уголовных дел. Большая часть, как мы знаем сейчас, была провокациями ГПУ. К поэту подсылали агентов, оскорблявших его, а когда сексоты получали отпор, немедленно являлась заранее приготовленная милиция. В-третьих, Есенину в Ленинграде был обещан журнал, которым его давно манили Троцкий и Луначарский. В четвёртых, по некоторым предположениям, Есенин надеялся по льду Финского залива эмигрировать в Финляндию.

И вот полный надежд и планов Есенин приезжает в Ленинград. В течение всего 1925 года никому из близких и друзей Есенина не приходила в голову мысль, что он находится на грани самоубийства. Всё это было придумано значительно позже. Последний год жизни в творческом смысле был едва ли не самым значительным и урожайным. Написаны поэмы «Чёрный человек» и «Анна Снегина», около 70 замечательных стихотворений. Рукопись ещё одной незаконченной поэмы пропала во время погрома в номере «Англетера». Россказни о деградации и алкоголизме разбиваются этим интенсивным творческим импульсом. Есенин пил не больше другого выдающегося поэта – Бориса Пастернака. Дело было не в пьянстве, а в известности. Стоило ему выпить обеденные сто грамм, как молва стократно преувеличивала выпитое. Крестьянские гены Сергея Александровича в 30-летнем возрасте обеспечивали ему и большую работоспособность, и прочное здоровье.

О 14-м съезде РКП(б) нам мало, что известно. Кто сегодня помнит, что в дни его работы было объявлено чрезвычайное положение с запретом выходить на улицы после 23 часов? Кто знает, что в партийном фольклоре 14-й съезд называли «Битвой Ивановичей против Давидовичей»? Под «Ивановичами» имелись ввиду Сталин, Бухарин, Рыков, Калинин и их сторонники, за «Давидовичей» играли Зиновьев, Каменев, Троцкий, Сафаров и другие. 20 декабря сильный удар по «Ивановичам» нанесла вдова Ленина. Надежда Крупская безоговорочно поддержала оппозицию в борьбе против Сталина. Казалось, что его вот-вот освободят от должности генсека и отправят в Алма-Ату на хлебозаготовки…

Рвавшийся к власти ленинградский лидер Зиновьев в конце концов будет заклеймён ещё и в качестве убийцы поэтов, но трагических судеб Блока и Гумилёва окажется для съездовской чаши весов недостаточно. 21 декабря на съезде начались едва ли не кулачные бои. Ещё через день сталинцы пригрозили делегатам, что поставят вопрос о создании Русской коммунистической партии. Совершенно невозможное словосочетание для 20-х годов. Не стану утверждать, что смерть Есенина в оппозиционном Ленинграде сыграла решающую роль, но использована она была очень и очень умело. После трагического известия о гибели поэта 28 декабря на съезде с повестки дня был снят доклад Каменева, докладчик сказался больным. Чекисты старались добыть еще один компромат, чтобы нанести по соперникам Сталина решающий удар.