Собрал свою армию Оронт и выступил против вступившего в его пределы сына Зевса. Сам бог войны Арес незримо присутствовал среди царских воинов, вдохновляя их.

У горы Тавра состоялось новое сражение. В долине стали в боевые порядке стали алибы, а товарищи Диониса атаковали их с горной вершины. Первыми кинулись в бой козлоногие сатиры. Ловко прыгая по горным кручам, они засыпали врагов тяжелыми камнями, а потом стремительно кинулись в ближний бой. Они рубили врага мечами, били копытами, бодали рогами. Затем вступили в бой кентавры с вакханками, и заколебались воины алибов, но бросился в сечу сам Оронт со своими телохранителями. Словно ураган, раскидывал он противников, и многие спутники Диониса в тот день пали от его руки.

Тогда двинулся навстречу грозному царю сам сын Зевса. Расступились воины, давая место для поединка двух вождей, и затих бой. Был вооружен Оронт копьем, а его противник только тирсом. Первым ударил царь, но согнулось его оружие, встретившись с небридой полубога. В ответ лишь коснулся вакховый тирс царского панциря, как тот раскололся и рассыпался на кусочки. Остался повелитель алибов голый и безоружный. Понял он, что не сможет справиться с сыном Семелы и, посчитав это позором, поднял с земли чей-то меч и пронзил свою грудь.

Оставшиеся без предводителя царские воины прекратили сражение и частично сдались, а частично ушли в Индию на службу к царю Дериаду.

Отдохнув, войско Диониса двинулось дальше, не встречая противников. Воины прошли всю Ассирию, и во многих городах их встречали приветливо, словно друзей, и рекою лилось вино на пирах в честь Диониса. Тот же повсюду учил людей виноделию и веселью.

***

Круты склоны горы Нисы, что возвышается над Арабией. Высушило их солнце, увил колючий терновник. Не пройдет нежданный гость на вершину, где стоит толи крепость похожая на дворец, толи дворец, укрепленный как крепость. Это твердыня царя Ликурга, сына самого бога войны Ареса. Проходит мрачный владыка по комнатам и залам, смотрит, как трудятся слуги, падает взгляд его на прекрасных рабынь и богатое убранство, но нет в царском взоре веселья и радости. Скучно ему. Не радуют жестокое сердце ни пляски танцовщиц, ни обильные пиры. Лишь в бою находит Ликург упоение. Подобно отцу, любит он вид крови, текущей из ран, радуется звону оружия и крикам умирающих.

Было время, приходили герои из дальних стран, чтобы померяться с царем силой. С одними дрался Ликург на мечах, с другими сходился на копьях, с третьими голыми руками боролся. Вот то была потеха. Сколько радости испытывал царь, всаживая копье в сердце очередного героя или с одного удара снося головы… Помнит Ликург каждого славного бойца. Да и как забыть, если каждый день видит царь их головы, насаженные на острые пики. Лихое было время, славное. Да только прошло оно. Давно уже никто не дерзает вызвать сына Ареса на поединок. Перевелись храбрецы вокруг.

Чтобы развеять скуку, стал царь нападать на проходящие через его земли караваны. Убивал потехи ради охрану, а купцов на веревках приводил в свой дом и приносил в жертву отцу. Словно жертвенных животных, рубил царь живых людей на куски, и рубиновыми ручьями текла кровь на алтарь Ареса а с него на почву. На десять локтей вглубь пропиталась земля кровью. Страшным стало то место, но был доволен сыном Арес.

Из отрубленных кистей рук делал Ликург украшения, развешивая их по стенам дворца. Тела убитых насаживали царские воины на крюки и вывешивали с крепостных стен.

Стали десятой дорогой обходить Нису купцы, снова скучно стало Ликургу. Стал он убивать всех чужаков, попадавших в его владения, надеясь, что найдутся у тех сыновья, которые приедут мстить и потешат царя боем. Но никто не явился.