– Этот несчастный урод – мой ученик Ааз, – объявил я. – Возможно, вы гадаете, сможет ли он остановить дракона, если зверь рассвирепеет. Теперь я вам скажу… нет, не сможет!

Толпа нервно попятилась. Уголком глаза я увидел, как рука генерала скользнула к рукояти секиры.

– Но зато смогу я! Вы теперь знаете, что силы тьмы знакомы мне, Скиву!

Я резко развернулся и ткнул пальцем в Ааза.

– Фигли-мигли, доннерветер!

Я снял личину с Ааза.

Последовал миг ошеломленного молчания, а затем Ааз улыбнулся. Улыбка Ааза, как известно, делает даже сильных людей слабыми, а в толпе стояло не так уж и много сильных людей.

Зрители чуть не растоптали друг друга, спеша отступить от демона, и их вопли перемешались с торопливо произносимыми защитными заклинаниями.

Я снова повернулся к трону. Король и казначей, похоже, воспринимали все это неплохо. Они держались спокойно, хотя чуть побледнели. А генерал задумчиво хмурился, глядя на Ааза.

– В качестве демона мой ученик сможет, если понадобится, укротить дракона… нет, десять драконов. Таково мое могущество. И все же могущество надо умерять мягкостью… или, если угодно, элегантностью.

Я изобразил на лице задумчивость.

– Чтобы сбить с толку врагов и приобрести союзников, не нужно никакой открытой демонстрации своей силы или угрозы. Для подобных случаев полезнее замаскировать свое могущество и выглядеть безобидно… например, представиться подростком.

Произнеся последние слова, я сорвал личину с самого себя и предстал во всей своей юношеской невзрачности. Вероятно, мне следовало бы употребить при этом какие-то липовые волшебные слова, но я уже употребил все, каким научил меня Ааз, и боялся экспериментировать с новыми.

Король и казначей внимательно уставились на меня, словно пытаясь проникнуть сквозь мою магическую личину с помощью одной лишь силы воли. Генерал проделывал схожую операцию, пялясь на Ааза, который сложил руки на груди и скалил зубы в самоуверенной улыбке.

Я позволил себе разделить его уверенность. Пусть себе пялятся. Было уже слишком поздно распознать мою магию, потому что я больше не работал. Хотя королевская свита и все зрители пребывали в убеждении, будто стали свидетелями мощных чар, в действительности я всего-навсего удалил чары, искажавшие их зрение. В данную минуту все мы – Ааз, Лютик, Глип и я – были просто самими собой, какими бы необычными мы ни выглядели. Даже самый опытный по части магического зрения не смог бы просветить насквозь несуществующие чары.

– Как видите, Ваше Величество, – заключил я, – способности у меня отнюдь не заурядные. Они могут сделать прекрасного страшным или могучего хилым. Они могут уничтожить ваших врагов или позабавить ваш двор в зависимости от вашей прихоти. Скажите слово, дайте свое добро, и способности Скива в вашем распоряжении.

Я вытянулся, почтительно склонил голову и оставался в такой позе, ожидая решения трона.

Несколько мгновений прошло без единого слова. Наконец я рискнул взглянуть под навес.

Казначей и генерал горячо спорили шепотом через голову короля, который, слушая их, склонял ее то в ту, то в другую сторону. Понимая, что на этот спор может уйти немало времени, я расслабился.

– Скив! – позвал вдруг король, прервав спор своих советников. – Та штука, что вы проделали с алебардой. Вы всегда можете так легко управлять оружием?

– Детская забава, Ваше Величество, – скромно ответил я. – Я даже не решаюсь признать это способностью…

Король кивнул и сказал вполголоса советникам несколько коротких фраз. Когда он закончил, генерал побагровел и, круто повернувшись, удалился, печатая шаг, во дворец. Казначей выглядел очень довольным.