Нелепо сравнивать разные цивилизации. Во всех европейских странах во втором тысячелетии существовало и развивалось сословное общество. Во всех странах было крепостное право. Однако одни шли вперед если и не семимильными шагами, то достаточно быстро, другие отставали, но ползли, а Россия зависла в каком-то вакууме. О чем говорить, если в русском аграрном секторе Польша считалась передовой! Нет, возможно, где-нибудь на Алтае или в Сибири урожаи бывали и выше, но до строительства железных дорог их урожаи никак Центральной России не касались: за морем телушка, может, и полушка – но месяц гужевым транспортом… тут рублем за перевоз не обойдешься, как бы не в червонец встало.

Наверное, основными факторами, подтолкнувшими вперед европейское сельское хозяйство, были все же малоземелье и промышленное развитие. Влияло ли крепостное право? Трудно сказать. В Англии его начали ломать еще в XV веке, в Дании – в конце XVIII, а в Германии – во время наполеоновских войн. Тем не менее, все три государства к началу XX века являлись в аграрном отношении передовыми. Климат? Да, и климат тоже, но, как показал XX век, климат давал изменение урожайности на 25 %, но не в четыре-шесть раз, как было в русской реальности.

И вот мы снова возвращаемся к нелюбимому историей, но основному в ней вопросу мотивации. Чтобы хозяйство развивалось, мало иметь или не иметь объективные условия. Надо, чтобы это было кому-нибудь нужно. Впрочем, объективные условия тоже должны быть. Если страна не производит свои жнейки и молотилки, а цена импортной техники приближается к цене имения, то ясно, что жать будут серпами, а молотить цепами. Однако отсутствие поперечной вспашки имело уже совсем другую причину, трехполье – третью, слабость крестьянского скота – четвертую…

Но все равно: для развития любого хозяйства оно должно быть хотя бы кому-то нужным. В России же отсутствовал класс (прослойка, сословие – называйте как угодно) сельских хозяев, то есть людей, которые одновременно и ведут хозяйство, и получают прибыль.

Причина такого прискорбного положения была в том, что начиная с середины XVII века Россия, до того бывшая в социальном плане передовой страной, пошла по пути социальной деградации – следствием которой стала деградация полномасштабная и всесторонняя.

До времен Алексея Михайловича российская государственная система являлась если и жесткой, то хотя бы гармоничной. Крестьяне были прикреплены к земле, бояре и дворяне – к «государевой» службе, царь – к державе. Иван Грозный сильно потеснил аристократию – одних казнил, других вынудил служить под страхом лишения вотчин – и с тех пор большая часть «государевых людей» получала землю с крестьянами не в собственность, а в кормление за службу. Крестьянам это было если и не радостно, то хотя бы понятно. Отдельные свободолюбивые личности, конечно, бегали в леса и степи, но в целом чувства несправедливости у людей не возникало: каждый поставлен Богом на своем месте, на нем и служит, а если барин злой, то сие не правило, а эксцесс, на который можно пожалиться царю-батюшке.

В начале XVII века царский род Рюриковичей пресекся, и на российский престол начали один за другим залезать бояре: Годунов, Шуйский, Романов… Романовы укрепились, вместе с ними укрепились бояре и поспешавшие вслед за ними к пирогу дворяне, и начали ломать в свою пользу прежнюю систему.

Постепенно закреплялось право собственности на поместья, которые раньше давались либо на срок службы, либо в качестве пенсии. Они стали передаваться по наследству, пока в начале ХУНТ века не перешли в собственность помещиков.