«Для того чтобы понять причины смерти этих людей, надо посмотреть на особенности внешнего вида умерших – они были опухшими и их было очень много, такая информация содержится в документах по “Голодомору”, рассекреченных недавно. Мы стали смотреть в архивах строго секретные милицейские сводки того времени, где сообщалось об умирающих. Явление было массовым, если не сказать – повальным. Об опухании пишут в своих донесениях Сталину Хатаевич и Косиор.

Опухание голодающих 1932–1933 года фиксируется повсеместно, тогда как дистрофия – очень и очень редко. Между тем, известные случаи хорошо подтвержденного голода характерны именно массовой дистрофией. Большинство не умирает, но тощает, превращается в живые скелеты. Голод 1921–1922 годов показал массовую дистрофию, голод 1946–1947 годов – массовая дистрофия, ленинградский блокадный голод – тоже массовая дистрофия, узники нацистских концлагерей – тотальная дистрофия. А вот голод 1932–1933 почему-то дистрофией не сопровождается – сплошные опухания и смерти. В голод 1946–1947 гг. на Украине было зарегистрировано 1,5 млн дистрофичных крестьян. А вот все сообщения о голоде 1932–1933 – сообщают только об опухании».

Ну, на самом-то деле пухли с голоду по весне в российских деревнях достаточно интенсивно. Но и ели в голодающих деревнях тоже что попало. А там, где нельзя было достать суррогатов, вроде коры, лебеды и пр., большей частью от голода сохли (хотя и не всегда).

Сигизмунд Миронин предположил, что одной из основных причин смерти был… хлеб!

«Можно ли отравиться хлебом? Можно! Например, если в нем находится достаточное количество сильнотоксичных паразитов. Обычно это грибки. В принципе, это знали все потомственные опытные крестьяне – хлеб надо провеивать, иначе может быть беда.

Наша гипотеза состоит в том, что так называемые “голодные отеки” на самом деле связаны не с самим по себе голодом, а с отравлением, вызываемым съедаемым человеком под влиянием голода зараженных продуктов, например спрятавшего и поедавшего неочищенное зерно, пораженное болезнями злаков. При этом человек кажется не кахексичным, а опухшим. Этим непротиворечиво объясняются и многочисленные факты опухания и смерти в семьях, у которых находили серьезные запасы продовольствия.

…

Наша гипотеза может быть сформулирована таким образом. Крестьяне вышли из колхозов, не убрали зерно или убрали ночью (украли), чтобы соседи “не заложили” и легче было спрятать украденное. Зерно это, естественно было непросеянным. Хранилось оно, как массово показывают очевидцы – в мешках, а то и вовсе навалом в ямах.

Часть крестьянства зимой начала голодать. В результате того, что закончился честно заработанный, но выданный из-за разворовывания в недостаточном количестве хлеб. Либо в результате отсутствия законного хлеба – по справкам ГПУ, основная масса голодающих имела мало трудодней – часть людей работала очень плохо. Почти у всех “были ямы”, но из-за недоступности (без опасности обнаружения) укрытых снегом запасов, еды у небольшой части крестьян оказалось недостаточно. Спрятанное по ямам зерно долго оставалось нетронутым…

…

Будучи непросеянным, зерно во время хранения в сырых ямах не только сохранило, но даже увеличило токсические свойства… Сворованный, припрятанный без нормального перевевания хлеб – оказался смертельной отравой. Молотый тайком по ночам хлеб не чистился перед помолом и оказывался отравой. Про влажную очистку перед перемалыванием крестьяне вообще не знали. Эта норма очистки от спорыньи и других грибков тогда только вводилась в промышленность на основании данных науки после эпидемии эрготизма 1925–1928 годов. Крестьяне этого ещё не знали, а где знали – не применяли из-за обычного крестьянского консерватизма, как у нас вежливо называют деревенскую тупость»