Пятая табличка слишком фрагментарна, чтобы мы могли почерпнуть из нее сведения о первых шагах по устройству мироздания, однако ее начальные строки свидетельствуют, что прежде всего Мардук создал календарь (это всегда было одной из первейших обязанностей царя). Он определил месяцы года и их последовательность в соответствии с фазами Луны. Он также определяет три земных «пути» – путь Энлиля на северных небесах, путь Ану в зените и путь Эа на юге. Планета Юпитер должна наблюдать за небесным порядком вещей.

Шестая табличка рассказывает о сотворении человека. Мардук заявляет о своем намерении сотворить человека и заставить его служить богам. По совету Эа, было решено, что предводитель восставших Кингу должен умереть, чтобы по его образу и подобию сотворить людей. Итак, Кингу казнен, а из его крови создаются люди, которые должны «освободить богов», то есть выполнять действия, связанные с осуществлением храмовых обрядов, и добывать для богов пищу. Затем боги строят для Мардука великий храм Эсагила в Вавилоне со знаменитым «зиккуратом». По повелению Ану они провозглашают пятьдесят великих имен Мардука. Их перечисление занимает всю оставшуюся часть поэмы. Таков сюжет вавилонского мифа о творении. В нем ясно прослеживается шумерская основа. Однако те элементы, которые разбросаны по нескольким шумерским мифам, в «Энума Элиш» сведены воедино и представляют собой связное целое. У нас нет никаких доказательств того, что различные шумерские мифы когда-либо являлись частью ритуала. Поэма «Энума Элиш» стала обрядовым мифом, обладающим магической силой и играющим жизненно важную роль в вавилонском празднике Нового года, в связи с драматическим воплощением сюжета о смерти и воскрешении богов.

Третий из наших основополагающих мифов – это миф о потопе. В рассматриваемом случае несколько фрагментарный шумерский миф был значительно расширен, и вавилонский вариант мифа о потопе стал частью «Эпоса о Гильгамеше». Непосредственно вавилонским вариантом «Эпоса о Гильгамеше» мы займемся несколько позже, однако миф о потопе связан с «Эпосом о Гильгамеше» как часть приключений героя.

Проблема смерти, болезней и поисков бессмертия практически отсутствовала в шумерской мифологии, но она очень заметна в семитских мифах. В «Эпосе о Гильгамеше» она возникает перед Гильгамешем, когда умирает его друг Энкиду, о котором мы еще поговорим при рассмотрении других частей эпоса. Сейчас нас больше интересует связь между эпосом и мифом о потопе. После описания смерти Энкиду и скорби Гильгамеша по другу миф рассказывает нам, что Гильгамеша потрясла мысль о том, что он тоже смертен. «Когда я умру, разве я не буду подобен Энкиду? Страх поселился во мне.

Страшась ее, я странствую по пустыне». Единственным смертным, которому удалось избежать смерти и найти тайну бессмертия, был предок Гильгамеша Утнапиштим. Это вавилонский аналог Зиусудры, шумерского героя сказания о потопе. Гильгамеш решает отправиться на поиски своего предка, чтобы раскрыть секрет бессмертия. Его предупреждают об опасностях, подстерегающих в пути. Ему говорят, что прежде, чем он доберется до цели, ему надо будет перейти горы Машу и реку смерти. Подобное оказалось под силу только богу Шамашу. Тем не менее, Гильгамеш преодолевает все препятствия и приходит к Утнапиштиму. Текст прерывается как раз в том месте, где описывается их встреча. Когда текст снова становится разборчивым, мы читаем, что Утнапиштим рассказывает Гильгамешу о том, что боги сохранили для себя секрет жизни и смерти. Гильгамеш спрашивает у него, как же ему удалось достичь бессмертия. В ответ Утнапиштим рассказывает ему историю о потопе. Она записана на одиннадцатой табличке «Эпоса о Гильгамеше». Это самая полная и хорошо сохранившаяся часть эпоса, который зафиксирован на двенадцати табличках. Этот миф был широко известен на Древнем Востоке. Подтверждают это недавно обнаруженные фрагменты хеттского и хурритского вариантов этого мифа.