Второе основание для сомнений в объективности экономистов, идеологическое предубеждение (ideological bias), является не столь корыстным, но столь же компрометирующим[220]. Роберт Каттнер неодобрительно пишет, что «многие представители экономической профессии после окончания эры преклонения перед смешанной экономикой перешли под знамена нового фундаментализма, восхваляющего прелести рынков»[221]. Консенсус фундаменталистов едва ли внушает доверие. Это похоже на интеллектуальное «письмо счастья»: возможно, каждому выпуску аспирантов промыли мозги предыдущие поколения идеологов.

Критики рискуют, апеллируя к этим двум предубеждениям. И гипотеза о корыстном предубеждении, и гипотеза об идеологическом предубеждении в принципе поддаются эмпирической проверке. Взгляды экономистов определяются их богатством? Тогда взгляды богатых экономистов и богатых неэкономистов должны совпадать. Экономистам мешают шоры консервативной идеологии? Тогда консервативные экономисты должны соглашаться с консервативными неэкономистами. ОАЭЭ замечателен тем, что содержит достаточно информации для проверки обеих гипотез. Он измеряет все основные социальные характеристики: доход семьи, стабильность работы, расовую и половую принадлежность, даже рост доходов. В нем также есть две идеологические характеристики.

Можно использовать эту информацию, чтобы статистически учесть в выводах как корыстное предубеждение, так и идеологическое предубеждение. Я называю это взглядами просвещенной публики. Взгляды просвещенной публики можно получить, ответив на вопрос: какими были бы взгляды среднестатистического человека, если бы он имел докторскую степень по экономике? Или на эквивалентный вопрос: какими были бы взгляды экономистов с докторской степенью, если бы их доходы и идеология совпадали с доходами и идеологией среднестатистического человека?[222]

Далее, представим, что обычные люди и экономисты имеют одинаковые доходы, расовую и половую принадлежность, возраст, идеологию и партийную принадлежность. Сохранятся ли разногласия в этом случае? Если бы корыстное предубеждение и идеологическое предубеждение были единственным объяснением разницы во взглядах, расчетные взгляды просвещенной публики должны были бы соответствовать наблюдаемым взглядам типичных неэкономистов[223]. Используя правильные контрольные переменные, можно сделать так, чтобы рядовые американцы и эксперты имели одинаковую точку зрения. В то же время, если гипотезы о наличии корыстного предубеждения и идеологического предубеждения не имеют под собой оснований, взгляды просвещенной публики совпали бы с наблюдаемыми взглядами экономистов. Какие бы контрольные переменные вы ни использовали, разница между рядовыми американцами и экспертами сохранится.

Обратите внимание на параллели с анализом политологами «просвещенных предпочтений» в главе 2. При использовании подхода с точки зрения просвещенных предпочтений требуется оценить, чтó считал бы человек, если бы его знания о политике достигли максимального уровня, при том что остальные его характеристики оставались бы неизменными. Аналогичным образом, используя ОАЭЭ, я оцениваю, какими были бы взгляды человека, если бы он превратился в экономиста с докторской степенью при сохранении остальных его характеристик фиксированными. Ключевая разница состоит в том, что политологи обычно измеряют уровень знаний напрямую, в то время как мой подход представляет собой косвенное измерение через образовательные характеристики.