– Когда мы вырастем, ты на мне женишься!

Я стоял с зачищенным кленовым прутиком и готовился проверить, как он рассекает воздух при взмахе, и услышанное вдруг оказалось полной неожиданностью. Я замер с этим прутиком в руке, а девочка, смеясь, уже убежала. Я даже не понял, о чём она и зачем. И вряд ли я видел её ещё когда-либо.

Сходный эпизод описывал и отец бихевиоризма Джон Уотсон:

"Вот подслушанный мною дословный разговор между 5-летним мальчиком и девочкой 7 лет.

– Греси, ты выйдешь за меня замуж?

– Я не знаю, Сэм, я слишком старше тебя.

– Греси, если ты выйдешь замуж за меня, я построю тебе дом на Лонг-Бич и куплю тебе автомобиль с красными колёсами.

– Спасибо, Сэм, но я сама выберу себе автомобиль. Хотя, пожалуй, я выйду за тебя.

Сэм в восторге.

– Сэм, а у нас будут дети. Не правда ли?

– У тебя будут, Греси, а у меня нет. У мужчины не бывает детей. Но откуда они у нас будут?

– Я не знаю, Сэм.

Этот разговор не показывает, что эти два ребёнка не по годам развиты или слишком любопытны в отношении пола. Они просто пытаются скомбинировать обрывки имеющихся у них сведений в посильную для них философию жизни" (Уотсон, 2010, с. 78).

Так вот если кто-то из современных мыслителей по-прежнему любит ссылаться на некую "объективную необходимость" брака, для них есть вопрос: какая необходимость в подобном есть уже у детей? Они совсем далеки от каких-либо подобных "необходимостей". Но вот образчик поведения у них уже есть, норма в голове уже присутствует, их будущее им уже ясно. И всё это без малейшей "объективной необходимости". У детей просто есть образец перед глазами – этого им достаточно, чтобы мыслить собственный путь точно таким же. Никакой "объективной необходимости" им не нужно. Им достаточно культуры. Социальных установок и предписаний.

Ребёнку важно делать именно то и так, как он научился с пелёнок. Делать "всё правильно" – залог спокойствия. Формирование ценностей у ребёнка сопровождается появлением таких оценочных категорий, как "хорошо" и "плохо". Ребёнок никогда не знает природы своих ценностей, не знает, откуда они взялись и почему надо ориентироваться именно на них. Он знает лишь одно: блюсти ценности – хорошо, а не блюсти – плохо. Природа его собственных ценностей скрыта от него, и потому соответствие им похоже на исполнение приказов, запечатанных в конверте, который никто не вскрывал. И даже будучи взрослым, мало кто пытается вскрыть этот конверт. Все наши ценности – откуда они? Зачем они? Насколько они разумны и соответствуют запросам времени?

Этот конверт так и лежит всю жизнь запечатанный и покрывается пылью. Никому не интересно, почему мы всю жизнь делаем именно то, что делаем.

С рождения видя вокруг себя сгруппированных в пары мужчин и женщин, как правило, и с детьми, человек с первых же лет жизни начинает принимать это как норму, данную будто бы самой природой. Это настолько распространено и кажется настолько естественным, что мало кто из людей вообще задумывается не то, что о причинах существования брака, но даже и о том, зачем они сами в брак вступили или же непременно это сделают. Просто люди так делают, это норма. А отклонение от нормы людьми не приветствуется.

Исследования показывают, что молодёжь главными приоритетами в один голос называет семью и социальный статус, но это удивительным образом сочетается с катастрофически низким уровнем рефлексии (Слюсарев и др., 2017, с. 36). Иными словами, молодёжь слабо понимает психические процессы в собственной голове (в том числе свои ценности и желания), но при этом смело рапортует о конкретных своих жизненных смыслах. Здесь неизбежно возникает сомнение: можно ли верить от рождения слепому, утверждающему, что у него есть любимая картина?