– Дордрехт в той стороне, – указал стражник на дорогу, по которой только что выехал Ремли. – Город проедешь насквозь, на развилке налево забирай, к югу.

– Благодарю тебя много! – отозвался Ремли и снова поскакал в город, оставив стражника тихо усмехаться в седую бороду.

– Скатались узнать, хороша ли погода по ту сторону городка? – широко улыбнувшись, спросил сэр Калибурн, когда Ремли вернулся к своему отряду, который все время его верховой прогулки оставался ровно в том месте, где ждал его утром.

– Именно так, – подтвердил Ремли.

– И как состояние небес и ветров? Располагает к поездке? – уточнил сэр Калибурн с легкой насмешкой.

– Природа прекрасна: ласков западный бриз, облака белобоки, а солнце, как никогда, в это утро округло! – не смущаясь, ответил Ремли. – Я ж вернулся спросить, как зовут мою лошадь. Ехать, не зная клички коня, да к тому ж не в ту сторону, очень неловко, как я нынче заметил.

Если довелось попасть в неловкую ситуацию, веди себя так, будто ничего не случилось – тогда все обратится в шутку. Этот хороший совет узнал Ремли в дороге. Один из редких случаев, когда Уитби сказал что-то мудрое. Разумеется, совершив неловкость, ты пребываешь в досаде, и от этой досады, особенно если она сильна, вместо жемчуга шуток у тебя изо рта сыплется грязными комьями площадная брань (сам Уитби, опростоволосившись, вел себя именно так), но иногда, когда тебя распирает от радости грядущих свершений, а в желудке приятно плещется растрясенное на рыси парное молоко, можно найти в себе силы последовать такому совету.

– Ты верхом на коне Ниам. Полная кличка Браусменгойль, но обычно мы зовем его Браус, – ответил сэр Калибурн.

– Мчи меня, Браусменгойль быстроногий, навстречу судьбе!

– Он же дурачок, – вполголоса сказала Ниам Мельхиору, когда увидела, что Ремли на этот раз двинул лошадь в правильном направлении и больше не может ее слышать.

– О да! – охотно согласился Мельхиор.

– Тогда почему все его слушают и идут за ним? – спросила она.

– Потому что это самое большое заблуждение, которое можно иметь.

– Но ты же согласился, что он дурачок.

– Он тот, кем кажется, а кажется он всегда по-разному, иным – по-иному. Тьфу, чертов рыбий язык! – сплюнул Мельхиор, услыхав, как непроизвольно произнес оборот, присущий его спутнику. – Ты слышишь? Он уже здесь. – Мельхиор указал себе на висок. – В моей голове. Если он кажется тебе дурачком, тебе повезло. Дурачки безобидны. Мне он кажется самым опасным безумцем на земле, но от него зависит благополучие мира, и это мне не кажется. После всего, что я видел, я в этом уверен.

– Как же мне с ним себя вести: как с господином или как с дурачком? – спросила Ниам.

Поглядев на Ремли сегодня, она не могла понять, как едва не приняла его за самого Мерлина.

– Веди себя как с человеком. Этого будет достаточно. Он хочет использовать сэра Калибурна, а не тебя. Тебе повезло – многие, кого он использовал, погибли.

– Я не допущу, чтобы сэр Калибурн погиб из-за него! – вступилась за рыцаря Ниам. – Он слишком много сделал для меня.

– Ремли не убивает, наоборот, защищает, когда может, но рядом с ним столько опасностей, что люди все равно гибнут. И тебе стоит быть осторожной, хоть ты сильней и способней других. Сэр Кормак тоже был не робкого десятка, а не защитил себя, когда остался один. Да что там Кормак! Весь орден паладинов перебили враги – из-за того, что те замешались в этой истории. Перебили, не спросив, на чьей они стороне.

– Что это за враги? – Ниам погнала коня догонять Ремли и своего господина.

– Духи огня из Муспелльсгейма, которые обрели свободу и плоть, – прокричал Мельхиор, догоняя ее на рыси.