За этим увлекательным занятием рыцарь совсем забыл, что на его ноге, как на лошади, скакал будущий сэр Ричард. Стоило рыцарю потянуться за фигурами и убрать поддерживавшие грудного всадника руки, как мальчик потерял равновесие, упал на пол и, расквасив себе нос, залился плачем. Лионора подхватила его на руки и принялась укачивать да успокаивать, коря рыцаря за невнимательность, но сэр Калибурн не смутился:

– Кормилица, ты воешь как баньши, когда ребенок упал всего лишь с коленки. Подумай, как придется драть тебе глотку, когда он впервые упадет с настоящей лошади? Или ты думаешь, что вечно сможешь держать его на руках?

Рыцарь подошел к Лионоре, и, поскольку та укрывала ребенка своим телом, сэр Калибурн грубо раздвинул их, чтобы добраться до Ричарда. Он посмотрел на кровоточащий нос, обмакнул палец в кровь и начертал на его распашонке крест.

– Вот так должен выглядеть будущий рыцарь!

– Воистину! – подтвердил Ремли, который вошел к ним как раз на кровавое крещение. – Но отложим семейные радости. Наш старец убедил тебя, сэр Калибурн, что не ангелов видел ты, а дружину кровавого короля? – спросил Ремли, снимая с доски короля, которого тут же, будто бы случайно, разломил пополам.

В комнате повисло неловкое молчание. Лионора принялась укачивать Ричарда, напевая его любимую колыбельную:

Острое зрение, острые клыки —

Что за наваждение

Глядит из темноты?

Лучше берегитесь вы,

Милые мои:

Не кажите ночью вы носа из избы!

В колыбельной было еще несколько куплетов, в которых подробно рассказывалось о том, как «наваждения», являясь в самых жутких обличьях, потрошат непослушных детей, которые не хотят спать. Неудивительно, что эта песня так усыпляюще действовала. Даже взрослые после такой песенки лежали бы, боясь пошевельнуться.

О конце света и Хмуром Брузе как-то забыли, даже Мельхиор успокоился и устало прикорнул на полу, завернувшись в свой шерстяной плащ. Ремли продолжил:

– Сегодня я слышал своими ушами, как благородный сэр Калибурн утверждал, что видел ангелов на конях… Как ты там говорил? На конях в бронях серных, бронях огненных. Как дальше?

– Бронях гиацинтовых, – покраснев от смущения, завершил перечисление сэр Калибурн.

Теперь, когда его история подвергалась пристальному разбору в присутствии свидетелей, она перестала казаться ему незыблемой истиной. Все слова подсудны, проверяемы даже пророки. Вера его в свою избранность пошатнулась.

– Впереди них, словно красное пламя заката, шел Абаддон – ангел бездны, – закончил обращение к Откровению Иоанна сэр Калибурн.

– «Гиацинтовый» – странное слово, чтобы броню описать, – усмехнулся Ремли. – Скажи мне, Уитби, что за войско явилось при тебе в замок Кормака? Сэр Калибурн сам сравнит, похожи ли те два войска, или видел он нечто иное.

– Если память мне не изменяет, пятый ангел должен явиться верхом на саранче размером с коня и с человечьим лицом, – неохотно пробормотал Уитби, не упустив случая щегольнуть ученостью. – Я ничего такого – никаких саранчей, ангелов, Абаддонов, агнцев, рогатых, исполненных глазами, с пятью головами – не видал. Из бездны, открывшейся не вниз, как это представлено на картинах, а словно ворота, вышли к нашим стенам кони. Размером они в полтора раза превосходили самых рослых коней, что я видел. Одеты они были в броню из камня, по виду похожего на железную руду, листы той руды были сшиты между собой цепями, как нитями. Всадники на крупах были гигантами, больше самых рослых людей на две головы. Впереди них шел король, его корона горела вокруг головы не золотом, а красным огнем ореола. В трех глазах его горел тот же красный огонь, у прочих же такого свечения в глазах не было, и самих глаз было по две штуки.