Этот инспектор, Кейси его фамилия, рассказывал, что инсмутцы наблюдали за ним во все глаза, словно выслеживали его и вроде как все время были начеку. Заходил он на завод Марша – говорит, очень странное предприятие в здании старой сукновальной фабрики у нижних порогов Манускета. Кейси повторил все то, что я и без него слыхал. В бухгалтерских книгах у них черт ногу сломит, никаких следов какой бы то ни было деловой активности. Знаете, для нас всегда оставалось загадкой, откуда Марш берет золото, которое он там очищает. Они вроде никогда не занимались скупкой золота, а вот много лет назад их корабль вернулся в порт с большим грузом золотых слитков.

Еще люди говорили о диковинных драгоценностях, которыми моряки и работники золотоплавильни иногда приторговывали из-под полы, – кто-то видел пару раз эти украшения на женщинах из рода Марш. Люди решили, что, должно быть, старый капитан Оубед Марш выменял эти украшения у туземцев в каком-нибудь заморском порту, потому как он всегда перед плаванием закупал горы стеклянных бус и побрякушек, какие мореплаватели обычно брали с собой для торговли с туземцами. А кто-то считал – и до сих пор считает, – что он нашел-таки пиратский клад на Дьяволовом рифе. Но вот что странно: старый капитан уже шестьдесят лет как умер, и ни один большой корабль не выходил из инсмутского порта со времен Гражданской войны, но тем не менее семья Марш, как я слыхал, продолжает закупать стеклянные и резиновые безделушки для торговли с туземцами. Может, инсмутским жителям просто нравится напяливать их на себя и красоваться друг перед другом… хе-хе… Бог их знает, может, они сами уже стали такими же дикарями, как каннибалы Южных морей и гвинейские туземцы?

Та эпидемия сорок шестого года, похоже, выкосила лучших из лучших в их городе. Как ни посмотри, теперь там проживает сомнительный народец. И Марши, и прочие богатые семьи – такие же вырожденцы, как и прочие в Инсмуте. Я же говорю: во всем городе осталось не больше четырехсот жителей, притом что улиц и домов там не счесть сколько. По моему разумению, там осталось одно жалкое отребье, то, что в южных штатах называют «белой швалью», – хитрые, подлые, не признающие закон людишки, чья жизнь – сплошная тайна за семью печатями. Они вылавливают довольно много рыбы и омаров и вывозят улов грузовиками. Странно, что рыба косяками приходит только в их бухту, а больше – никуда.

Никто толком не знает, сколько там вообще жителей. Когда туда приезжают школьные инспекторы да переписчики населения, они им задают ту еще работку! И точно вам говорю: любопытным приезжим, которые суют нос в чужие дела, в Инсмуте не поздоровится! Я своими ушами слыхал, что там исчезло несколько заезжих бизнесменов и чиновников, а еще рассказывали – и это факт! – об одном бедолаге, который там свихнулся и теперь сидит в Дэнверсе[4]. Во какого страха они напустили на парня!

Потому-то я и говорю: на вашем месте я бы туда не ездил на ночь глядя, и сам я не горю желанием туда ездить. Хотя, может, если поехать туда днем – риск не велик, но здешние будут хором вас отговаривать. Правда, ежели вам только посмотреть, что там и как, и ежели вы интересуетесь здешней стариной, то Инсмут – то, что вам надо!

Я провел несколько вечерних часов в публичной библиотеке Ньюберипорта в поисках сведений об Инсмуте. Когда я обратился с расспросами к местным жителям в лавках, таверне, в гаражах и в пожарной части, то выяснялось, что разговорить их еще сложнее, чем предрекал билетер на станции, и наконец я решил не тратить время на попытки преодолеть эту замкнутость. Они отнеслись ко мне с необъяснимой подозрительностью, словно всякий, проявляющий живой интерес к Инсмуту, по их мнению, отмечен печатью порока. Клерк местного отделения Христианской ассоциации молодых людей, куда я зашел, категорически осудил мое желание посетить столь жалкое и убогое место, и все, с кем я успел побеседовать в городской библиотеке, высказались в таком же духе. Мне стало ясно, что в глазах образованной части горожан Инсмут являл собой яркий пример социального вырождения.