Проходит несколько часов. Ничего не меняется. Только стрелки движутся. В натуре подыхаю от безделья. Все это порядком выматывает, да, пацан? И вообще, может, надо самому сматываться, а не торчать тут, хрен знает зачем? Если завалит куча гадин, то мне по любому крындец. А помирать как-то неохота. По ходу, после укуса твари, чел точно превращается в такую же дрянь. Не сразу, конечно. Иначе этого ублюдка с видоном папани никто бы сюда не пустил. Отстой, короче, полный. Еще ништяк, что в меня не вцепились. А то не было бы тут щас Сереги Черемухина. Копыта бы он откинул. Понял? И в его теле колбасилась бы гадина. Клево?
За стенкой резкий звук. Началось? Ушки на макушке, блин. В родительской комнате по любому что-то упало. Завозилось. Пауза. Потом тяжелые, волочащиеся шаги в коридоре. Останавливаются. Как по правде вижу, тварь стоит, принюхивается, решает, сволочь, куда ей двинануть. Сердце, ешкин кот, здорово колотится. Увел бы ее кто-нибудь подальше. В натуре, а? Щас, блин. Держи карман шире! По ходу, не помогает ни мясо, ни хрен знает кто. Уродина шаркает прямиком к моей двери. Торкается, дергает. А дальше сладенько просит открыть мамочке. Ведь мамочка принесла Сереженьке что-то вкусненькое. Вот мразь поганая! По телу проходит дрожь. Представляю, блин, кто щас там торчит за тонкой перегородкой. Убирайся вон, гадина, убирайся. Но сам сижу тихонько-тихонько, боясь пошевелиться. Впустую, ядрена вошь. Ручка вращается сильнее, слышатся глухие удары. Маманин голос переходит в рычание. И уже не разобрать слов. В комнату просто ломятся.
Лоб и ладони вспотели. Вдруг догоняю, что еще минута, и все будет кончено. Твою мать! В отчаянии рву окно. Вмиг ветер в рожу, осыпает снежной пылью. А возня у двери внезапно прекращается. Гадина, по ходу, шкрябает к выходу. Переваливает через порог и тащится вниз. В спешке, задыхаясь, ломая ногти, разгребаю свою заграду. Выскакиваю, бросаюсь к двери. И хряпаюсь. Блин, ядрена вошь! Поскользнулся на маманиной косынке. Твою мать! Взвыв от досады, быстро встаю. Захлопываю дверь, замок, засов, еще замок. И только потом перевожу дыхание. Ржу, как чокнутый. Еще отсрочка. Я жив!
Внизу крик, эхом проносящийся по подъезду. По ходу, охота вышла успешной, блин. Желаю жертве мигом откинуть копыта. Другой помощи у меня нет. В натуре. Ложусь, закрываю глаза. Пацан, слышь, не хило бы порешать, что делать дальше. Нужно учесывать. Как можно скорее, ешкин кот. Нам здорово повезет, если ходит поезд. Пешком не выбраться. По любому.
По лестнице тащат тяжелый мешок. В башке ералаш, я почти отрубился. Пинки в дверь. Глухое ворчание, сменяющееся визгом. «Мамаша» точняк решила перекусить у себя. Или припрятать жратву на будущее. Соорудить, блин, запасик. Удары снова и снова. Тварь по любому не догоняет, почему не попасть в квартиру. Блин, и еще этот вой! Натурально окосеешь. Прикинь, ведь вчера гадина была моей матерью. А щас маманя где? Ну, вот где, а, пацан? Нету ее нигде, понял? И не будет! Заткни, короче, пасть. Хватит киснуть. Тоже мне нашелся неженка, ядрена вошь.
Очухиваюсь, когда уже темно. Свет фонаря елозит по роже. Поди, он и разбудил. Вокруг тихо. Во всем доме тоже ни звука. Поднимаюсь, стараясь двигаться бесшумно и мягко. Прокрадываюсь к входной двери, резким движением врубая свет по пути. Никого, засовы тоже не тронуты. Окончательно продираю зенки. Ну чего, пока все ништяк. Нехотя доедаю вчерашний суп. Потом от нечего делать верчусь на стуле, болтая ногами. Устал я бояться, пацан. По ходу, пофигизм пошел. Отстой, короче, какой-то, блин. Встаю и таскаюсь по хате, совсем не при делах. Заруливаю в комнату родоков. Ну, тут почти ничего не изменилось с позавчера. Включаю телек. Щелкаю каналы. Ядрена вошь, ни одна программа не в курсе наших событий.