– Да не волнуйся ты так.

Ништяк. Колбасит нисколько не меньше. Как во сне поворачиваю замки. Вышло! Девчонка сама распахивает дверь. Впихивает меня. Секунду всматривается в полутемь на площадке. И наконец запирает на засов. Клево. Стою, подпираю, ешкин кот, стенку. Дышу через раз. Тося находит выключатель. Тихонько крадется по коридору, делая мне знаки рукой. Типа, чтобы не рыпался. Да мне, блин не до того, в натуре. Прям как выполоскали всего. Так бы и рухнул.

– Порядок. В квартире чисто. Начинаем работать.

Ага. Агенты ФБР, блин. Секретные, твою мать, материалы. Посмотрела бы, ешкин кот, на себя со стороны. Ой, не могу, умора. Во, в кухню зарулила. Роется, по ходу, в холодильнике. Выходит. Чет быстро как, да, пацан? А мы на том же месте. Отдыхаем, ядрена вошь, типа на природе.

– Ты чего торчишь тут как истукан? Марш собирать шмотки! Брать исключительно трусы, носки, футболки. И зубную щетку не забудь.

Встряхивает. Больно сдавливает ухо.

– Давай скорее, идиот! У нас очень мало времени!

Эй, пацан! Помоги, что ли. Куда пропал-то нахрен? Чет я, по ходу, как обдолбанный. Хрень ежовая, нафиг. Ты где, блин? Не отвечает, ядрена вошь. Еле-еле раздеваюсь, тащусь к себе. Как в коматозе выдвигаю ящики, вытаскиваю какое-то барахло. Складываю обратно. По ходу, протягивается вечность.

За спиной рявкают:

– Нормально, блин! Все еще копаешься? Вот ведь наказание, гадство.

Вздрагиваю. Из рук выпадает куча белья. Тося отталкивает меня. Сама собирает сумку, ругаясь сквозь зубы.

– Ну, все! Пошли.

Хватает за руку. Потом оборачивается. Буравит колючими зенками. И вдруг со всей дури дает подзатыльник. Фигасе! Какая подлость! Ну, постой, щас я тебе тоже вмажу. Мало-то не покажется, ешкин кот.

Прикинь, а она усмехается:

– Вот так-то лучше, пупсик.

По ходу, прикольнулась. А в натуре я вроде растормошился маленько. Ядрена вошь. Какой ералаш-то со мной приключился. Но нам и правда пора валить. Стемнело ведь. Беру, короче, сумки.

– Может, деньжат взять из родительских запасов? У них целая коробка. По ходу, не нужно им теперь.

Ну, типа, и от меня польза есть.

– Зашибись. Да не пригодятся они нам в ближайшее время. Реально. Потом заберешь. Когда все закончится. Окей?

Голос ее звенит в душной тишине. Да хоть за хоккей, ешкин кот. Выискалась тоже! Умная какая, блин. Все-то, типа, знает, ага. Да, пацан?

Короче, возвращаемся тем же порядком. Я с сумками впереди. Она сзади. Фонари не горят. Хоть глаз выколи, в натуре. И опять жутко, ешкин кот. Пендюрю, не жалея ног. Только бы добраться поскорее. А наперерез что-то бросается. Твою мать! Отскакиваю назад, налетая на Тосю. Чуть не сбиваю.

– Не надо дергаться, блин!!

Ага, ядрена вошь! Прямой наводкой горящие зенки несутся. И зверское рычание со всех сторон. А-а-а-а! Спасите!!

– Пошел вон отсюда, урод!

Это она кому? Девчонка рывком подтаскивает меня к себе. А гадина резко кидается на нас. И тут типа натыкается на какую-то шнягу. Круто! Тварь отбрасывает нахрен. Она валится набок, отклячив зад. Я зырю, не отрываясь.

– Так ты еще и плохо соображаешь? Вот тебе, сволочь!

Мудачина в натуре зарывается рылом в снег. Будто получив крутого пинделя. Потом жалобно ноет. И, припадая на заднюю лапу, улепетывает. Прикинь.

Стою, как в ступоре. Не верю глазам. Это что щас было-то, а, пацан? Ты хоть что-нибудь просек? Я натурально хренею. А девчонка пихает меня в бок. Опять шипит. Клево. Трогаемся с места и пендюрим пуще прежнего. Прям беговые лошади в натуре. Перед входом в подъезд она стопорит. Видать, снова какую-то хрень вынюхивает, ядрена вошь. Потом толкается и волочет за рукав наверх. Вваливаемся в квартиру. И я ну давай кашлять типа задохлика. Загоняла, короче, нахрен. А этой, ешкин кот, все нипочем. Жмурится себе, чумичка.