– Лучше, Подборнов, определённо лучше, – повторил блестящий кавалер и страстный охотник, все голоса сразу стихли, в комнате воцарилась внимательная, чего-то ожидающая тишина. – Кажется, у нас гости. Очень полезные гости.

Что произошло там внизу, Гай не знал, но мог предположить: случившееся не входило в разряд хороших событий, потому что преследующие его бандиты вид имели странный даже на беглый взгляд и в полумраке. Больше напоминали портновские манекены, а не людей из плоти и крови. Казалось, если сейчас Миттари их отпустит, перестанет толкать в спины, то они повалятся тряпичной кучей прямо тут на пол. «Сердцеед» хмыкнул и обнял за плечи ничего не понимающего дядьку.

– Имею честь вам представить… Это Боня. Верно?

Седой бандит словно в трансе кивнул, но тут же резко завертел головой, стараясь сбросить с себя клочья кошмара.

– Боня – мой, – продолжал довольный Миттари, – есть ещё два крючка, забирайте, кому карта ляжет.

В комнате оживились. Сначала Гай услышал довольный гул, прервавший напряжение тишины, затем каким-то образом почувствовал, что зал смотрит на него.

– Нет, – с сожалением произнёс Миттари. – На сегодня – лимит. Только трое.

Он повернулся к перепуганному Гаю и вдруг задорно подмигнул. К живописной группе, застывшей у входа, подошёл ещё один из смокингов, невысокий, но ладный выправкой шатен. Перекатывая под ухоженной полоской усиков тонкую, больше дамскую папироску, щёголь вертел в руках колоду карт. Подборнов подскочил к нему, сладострастно облизываясь на колоду, затараторил:

– Вист джентльменский, pаспас, выход – семеpная… Не против, а?

– С вами играть? – растерянно буркнул Боня и оглянулся на своих молчаливых спутников, будто искал у них поддержки. Молодые люди же продолжали безучастно молчать. – Не вкручивай! У вас тут своя игра, третий не суйся… Бой явно колотый. Не, я – пас.

«А ведь это они, – внезапно озарило Гая, – это они напали на Лиду возле дома. Неужели караулили меня уже тогда?».

– Ну, что вы, голубчик, – даже не проговорил, а как-то ласково зажурчал Миттари. – Неужели вы подозреваете Поля?! Подозреваете в …

Он кивнул на щёголя с папироской, который тут же принял вид благородный и оскорблённый.

– Нас подозреваете в нечестной игре? – уже не спрашивал, а вопрошал Миттари. —Отпрысков благородных семейств? А, кроме того, разве вы не понимаете, что игра в преферанс есть по преимуществу игра философская? Победить самого себя, чтобы победить противников и поворотить к себе счастье.

Он так и сказал «поворотить», но звучало это на удивление уместно в этой ситуации.

– Дух побеждает дух и укрощает материю. Это рок, фатум, магия. Разговор с высшими силами, тонкими слоями пространства.

Миттари опять приобнял совершенно ошарашенного Боню за плечи:

– Воля ваша, а только мне видится, что удача ныне не очень благосклонна к вам. Неужто не хотите её вернуть?

Боня, заворожённый его словами-присказками, позволил увлечь себя к одному из ломберных столов, который весь, за исключением зелёного сукна на столешнице, был покрыт светлым серебром. Сосредоточенные бодигарды последовали за ним. В комнате вдруг установилось внимательное напряжение, хотя остальные присутствующие продолжали заниматься своими делами. У стола, где сгущалось предчувствие большой игры, появился Поль с неизменной папироской, в руках его непонятно откуда, будто сама собой возникла деревянная шкатулка для карт.

– Новой вистуем, – убеждённо произнёс он, – не извольте сомневаться.

Поль откинул красно-коричневую крышку с изображением четырёх карточных королей, внутри шкатулки обнаружилась нераспечатанная, с виду абсолютно новая колода, торжественно возлежащая на бархатной обивке густого бордового цвета. Поль протянул шкатулку Боне.