Жар в груди моей не стих.

Только слёзы я утёрла.

…А в аду горячем бал

правят демоны и черти.

Сколько раз Ты целовал?

Сколько раз ушёл от Смерти?

И к какой иконе Ты

преклонил свои колени?

…Я в Твои прокравшись сны

забрала чужие тени…

Я умею так любить,

что другим и не по нраву,

что сумел про всех забыть,

что глаза мои – отрава.

Что целуешь красный рот

и сгораешь от пожара.

Красный рот, бесстыжий рот.

На губах – две капли жара.

И молитвы при Луне

чёрной я шепчу Богине.

…Я люблю Тебя во сне

и Тебя я не покину.

Пусть наступает темнота,

пусть оголяет полночь плечи.

Я у проклятого креста

ждала Тебя не первый вечер.

И в мой горячий мокрый рот

вливала горечь и отраву.

В ногах кружится чёрный кот.

Я собираю ночью травы.

И собираю темноту

по каплям на свои ладони.

Лишь ночью быть с Тобой могу

не погибая от агоний.

Лишь ночью пью Тебя до дна

и разделяю Твою веру,

что я – холодная волна

и где-то в небе тёмном сфера.

…Пусть наступает темнота,

пусть оголяет полночь плечи.

Я у проклятого креста

ждала Его не первый вечер.

Тёмная, тёмная ночь

смотрит в твоё лицо.

Спой мне, Красавица-Дочь

как он взошёл на крыльцо.

Как целовала рот,

красная от стыда.

Я подожду у ворот

чтобы не шла беда.

И обниму за плечо

если на сердце грусть.

В сердце твоём горячо.

Бьётся норвежский пульс.

Так пусть ветрам назло

счастьем горят глаза.

Я подставляю крыло

чтобы не шла беда.

Это было или же небыль:

Сирин песню поёт о любви.

Где бы не был, где бы Ты не был

Ты со мною, прошу, говори.

Я услышу Твой нежный голос

через сотню далёких планет.

Расплетается рыжий волос,

из души изливается свет.

Ну а Сирин всего лишь птица.

Ей не ведома эта печаль:

в каждом видеть Твои лишь лица

и сгорая шептать «Мне не жаль».

Подставлять свои слабые руки,

обжигаться о холод и жар.

…В моём мире исчезли все звуки.

В Твоём мире бушует пожар.

…Это было или же небыль:

Сирин песню пропела свою.

Где бы не был, где бы ты не был

я Тебя удержу на краю.

Если слышишь что я зову,

значит где-то внутри, под кожей,

открывается дверь во тьму.

Клочья Тьмы мою Душу гложут.

Я не часто кричу во сне,

но сегодня такие ночи…

Моё тело горит в огне.

В зеркалах тёмный бес хохочет.

И ступая на скользкий лёд…

я к Тебе проложу дорогу.

Где-то в сердце так больно жжёт.

Где-то в сердце живёт тревога.

…Ты не слушай что я зову.

Просто ночью такие звёзды…

Отгоняю подальше Тьму

и сажаю под окна розы…

Поговори со мною… Просто

по-женски сядь со мною рядом.

Квартира наша – милый остров

и лечишь ты меня от яда.

Поговори со мною. Слышишь?

Забудь на сутки про морали.

И пусть Луна ползёт по крыше,

а мы с тобой чужими стали.

И не заметили что сердце

друг другу раним мы словами.

Поговори со мною… Дверцу

не закрывай перед глазами.

Поговори со мною… Просто

по-женски сядь со мною рядом.

Квартира наша – милый остров

и лечишь ты меня от яда?

В прошлом Тебя оставляю году

и говорю «Прощай».

В небо свою отпускаю звезду.

Только бы не скучать.

Небо Твоя закрывает ладонь…

Мне без Луны темно…

Если уходишь, то сердце не тронь…

Мне уже всё равно…

Я оставляю Тебя позади.

Мне не нужны слова.

Сердце опять разболелось в груди.

Где же моя весна?

Целый год по ночам зажигала огни,

чтоб ко мне отыскали дорогу.

Шепчешь с грустной улыбкой «Сейчас… Отдохни».

За сигарами прячешь тревогу.

Отпускаю серебряный шарик к Луне.

Зажигаю волшебные свечи.

Не могу отдыхать… Я на помощь весне

отпускаю таинственный вечер.

Заблудилась моя златокудрая Дочь.