– Мда…

– А у тебя там как дела?

– А я вот прибыла на эту планету…

– Ты, кстати, на какой из них то? – перебила Марта.

– Да понимаешь, я и не знаю!!! Это и бесит. Вчера, совершенно внезапно, звонит начальница и уговаривает меня полететь.

– То есть ты что не хотела?! – удивилась Марта.

– Я была растерянна! Это все слишком внезапно. Вылет был через двадцать минут! Я экстренно собираюсь, прилетаю в космопорт, а там девушка, которая должна была мне все объяснить, из-за боязни летать напивается и ничего мне не говорит. По прилету я обнаруживаю, что ее нет. И вот в итоге я сижу в местном кафе и вообще не понимаю, что мне делать.

– Ну… – протянула подруга, – один умный человек мне тут дал хороший совет – хорошо бы найти человека, который разбирается в ситуации лучше тебя. И спросить его.

– Не издевайся! – Оливия снова забралась с ногами на подоконник и стала жмуриться на солнце. – Представляешь, тут солнце и то ли весна, то ли лето, нарциссы цветут.

– И она еще жалуется! У меня за окном минус пятнадцать и метет. И если я выйду на улицу, то наверняка окажется, что метет в лицо.

– Да, это всегда так, – протянула Оливия, греясь в теплых лучах.

– Ладно, давай разбирайся там, а то еще уволят, и не успеешь уволиться сама.

– Как смешно! – улыбнулась Оливия. – Пока.

Как только она положила трубку, телефон снова завибрировал. На это раз – сообщение от сына тети Адели – Стива. Их общение обычно сводилось к кратким поздравлениям на праздники. А тут вдруг двоюродный брат прислал сообщение длиннее трех слов.

«Привет! Тетя говорит, ты спрашивала про меня. У меня все хорошо. Я занимаюсь пением. Ты знала, что, чтобы спеть высокие ноты, нужно представлять положительные эмоции? Вот я не знал. Мама рассказала про клопов. Неприятно, да. Если что, до твоего возвращения средство может храниться у меня. Меня совсем не затруднит. Без проблем!» И фото Стива, стоящего у микрофона на фоне яркой красной ворсистой занавески.

Опять эти клопы! Что ж такое! Оливия вышла из сообщений. Потом ответит, когда будет время и настроение сформулировать так, чтобы раз и навсегда от этого отвязаться. Хотя неприлично, человек впервые за несколько лет написал. Ладно, придется ответить. Оливия снова открыла сообщение.

«Милое фото!». Но на самом-то деле ничего милого. Штора странная, темная. Стерла. «Хорошо выглядишь!». Тоже неправда, микрофон закрывает пол-лица. Еще решит, что она издевается. Стерла. «Пение – это интересно». Вот, нормально. Безлико и вполне правдиво. Отправила.

Оливия еще отпила кофе и поняла, что другая ее рука отстукивает по приято прохладной гранитной крышке стола нервную дробь. Явно она должна быть сейчас в другом месте и делать что-то полезное. Нужно позвонить, и, откладывая звонок, она только усугубляет последствия.

Оливия нашла в списке входящих за вчера номер начальницы. Выдохнула и нажала на вызов. Пять ронзительных секунд, и пошло соединение. Девушка вспомнила улыбку в красной помаде и передернула плечами… еще секунда и… занято. Слава богу! Оливия тут же скинула звонок и положила телефон на стол. Чудесно! Все сложилось просто чудесно. Какая она молодец! Преодолела себя, все правильно сделала.

Лучше и быть не могло в этой ситуации. Теперь у начальницы есть пропущенный. Когда будет возможность – она сама ей перезвонит. Оливия всегда сможет сказать, что сделала для выяснения обстоятельств все, что смогла. Или не все?

К ней подошел Том:

– Зарядился твой телефон?

– Да, вот уже и позвонили.

– По работе?

– Нет, по работе занято. Вот я как раз и хотела тебя спросить, в связи с этим. Присаживайся!